Так что я продолжил махать оружием, не обращая внимания на то, что солнце уже давно начало опускаться на другой стороне небосвода. Так концентрируясь на одном задании, и не садясь ни секунды, я пропустил обед, но все мои страдания в первый день стоили того. Я сумел достичь, как я считаю, идеального исполнения удара. Чтобы закрепить, я решил повторить это достижение еще сто раз, пока не стал понимать, что удар я могу воспроизвести на идеальном для меня уровне. Уверен, какой-то другой мечник, скорей всего, сумел бы заметить мои ошибки, но такого в округе не было.

Напоследок перед самым закатом, я решил немного потренироваться еще и в поступи, начиная прямо из самого базиса, а именно того, как нужно правильно шагать. Что, может быть, сложного в правильных шагах? Я тоже так думал, что ничего сложного, пока не попробовал контролировать и делать все правильно. В момент действие, о котором я никогда до этого не задумывался стало сложным и тяжелым.

Сразу становилось понятно, почему поступь является одним из искусств, что должны постигать шинигами. Сложное дело.

Вернувшись обратно, я направился в столовую, дабы захватить, хоть что-то перекусить. В столовой было пусто, но всё, же на отдельном столе были самые разные перекуски, которые можно было взять, если студент засиживался допоздна.

Захватив еду, я направился в сторону местного бассейна с теплой водой, который называется онсен.

Отмокать от первого тяжелого дня очень приятно. Просто лежать в воде, вдыхать этот приятный, немного солоноватый воздух и ничего не делать. Но так долго я не мог лежать на одном месте и ничего не делать. Как только я об этом думал, то входил в странное состояние, которое можно было сравнить с понимание, что «пока ты спишь, твой враг качается… когда ты ешь, твой враг качается… когда ты срешь…»

В общем, именно поэтому я снова вытащил свой асаучи и решил, немного помедитировать именно на него. Войти в состояние медитации было не сложно, но я и не сказал бы, что это было просто. Первым делом нужно было ощутить оружие не глазами и касанием, а духовным чувством. Нужно было, чтобы осязание было не физическое и тактильное, а духовное.

Так как я в воспоминаниях это уже делал, то достичь нужного состояния было достаточно просто. Асаучи ощущался странно. У него не было духовной энергии, как таковой, но стоило мне только хоть немного ее подать, что было еще той эпопеей, как он начал вибрировать и возвращать обратно мою же духовную энергию, но большей концентрации.

Чем дольше я это продолжал, тем сильнее у появлялось ощущение, словно я заполняю какую-то огромнейшую бочку. Это можно описать, как если бы передо мной поставили громадную цистерну и заставили маленьким, детским ведёрком, да еще и с дырочкой заливать внутрь пока цистерна наполниться.

Любой бы мог назвать это безумием и неправильной тратой времени и ресурсов. Но… у меня так, же появилось понимание, что это именно тот путь, которым я должен следовать, если бы мне хотелось пробудить асаучи и получить собственное, уникальное, артефактное оружие.

Каждый выдох значил количество энергии, что попадает в меч. И судя по всему… мне нужно или полтора года сидеть и только-то и делать, что медитировать на асаучи для пробуждения. Как я понимаю, у меня не будет такой возможности, потому что мне придется учится и тренироваться. Но это не значит, что не должен медитировать на асаучи. Нет. Я должен пытаться все равно использовать максимум времени для медитации и наполнения цистерны. Думаю, за три-пять лет постоянной работы я смогу его пробудить.

Очень редко, кто из студентов пробуждает свой меч в академии. Такие ученики сразу же переводятся в нулевой класс, или как его любят называть класс ускоренного обучения. Студенты, которые показывали такие таланты становились внештатными рядовыми отрядов. Их иногда берут даже на задания. У таких талантов путь к званию офицера открыт, и в большинстве случаев, они ими становятся.

Еще немного помедитировав на асаучи я решил вернуться обратно в комнату. Сложив одежду, я упал на футон, и мгновенно погрузился в сон. Не скажу, что это было неожиданным, но после такого активного дня мне нужно было отдохнуть и немного прийти в себя.

Меня вырубило сразу, а проснулся я от того, что утренний, солнечный луч через окно бил мне прямо по глазам. Придя наконец-то в себя, я поднялся. Тело от тренировок совсем не болело, потому что духовное тело не равно физическому. Именно потому, даже тяжелейшие тренировки от которых обычный человек загнулся для шинигами — это просто высморкаться и растереть. В общем, очень приятно, что у меня нет никаких болей после вчерашней тренировки, хотя и должны были быть… или может быть тело просто уже привычно к таким нагрузкам? Нужно будет испытать это.

Пока до начала обучения есть еще немного времени, нужно создать себе нормальную рутину для тренировок и изучения нового материала, который может мне помочь в будущем. Утренний моцион и дальше я отправился на полигоны. На этот раз, я приступил именно к физическим упражнениям пытаясь понять, насколько сильно-таки отличаются духовные тела от физических. Первое что я понял, это то, что оно отличается, но не настолько как мне хотелось. У духовных тел есть свой собственный предел выносливости, пусть и находится он где-то на уровне космоса для обычного человека. Это значит, что мне не стоит забывать о физических упражнениях и отработке ката рукопашного боя.

Начинал уже вырисовываться начальный план действий на последующий месяц, до тех пор, пока не начнется обучение. Вставать с восходом солнце, медитировать час на асаучи, после быстрый завтрак и вперед на тренировки. Физическая разминка, затем упражнения с мечом, что сменяются отработкой ударов руками и ногами, а затем вновь часовая медитация для отдыха. Затем обед и возвращение к тренировкам, а именно отработка следующего удара мечом и тренировка в поступи. Затем, перед началом ужина я приступлю к медитации над асаучи и так почти до самой ночи. После этого отдых в онсене и сон.

— Эй, студент, — позвал меня мужской голос.

Поднявшись, я увидел одного из рядовых четвертого отряда. Он был одет просто и неброско.

— Приветствую старшего, — ответил ему с легким, вежливым поклоном. — Чем я могу помочь?

— Да ничем, — хмыкнул тот в ответ. — Я видел вчера тебя на полигоне. Ты собираешься тренироваться перед началом учебного года.

— Да, старший, — ответил