— Это просто неприлично! — закричал он Скай. — Неприлично и нескромно для девушки скакать на такой зверюге. Боже, Скай! Что это за лошадь! Когда мы поженимся, я уж прослежу, чтобы твоя лошадь больше подходила для дамы. Как это отец позволял тебе ездить на этой грубой черной скотине! — Ты проиграл, Дом, — прозвучал выводящий из себя холодный ответ. — Ты проиграл забег. И теперь, как всегда в детстве, пытаешься напустить дыма. Хочешь, я тебе скажу, что ты можешь сделать со своей дамской лошадью?

— Скай! — Голос Анны О'Малли прозвучал предупреждающе и резко.

Скай повернулась к мачехе и рассмеялась:

— Все в порядке, Анна, — успокоила она. — Я постараюсь держать себя в руках. Но… выслушай меня хорошенько, Дом О'Флахерти. Финн — моя лошадь. Я вырастила его из жеребенка и люблю этого коня. И не собираюсь менять на хромоногую лошадь, только чтобы удовлетворить твое мужское самолюбие. И пока жених кипел от злости, девушка дала знак слуге принести вина. И как будто запоздало вспомнив, приказала подать и Дому. Он бросился в кресло и сверкал на нее глазами, но взгляд выражал восхищение. Как она прекрасна в темном шелковом костюме для верховой езды! Юбка с разрезом, глубокий вырез обнажал грудь, покрытую капельками пота, их вид возбуждал Дома. Он понял, что жаждет обладать этой обворожительной молодой женщиной.

В пятнадцать лет Скай оправдала ожидания и стала красавицей. Она была одного роста с женихом, так же хорошо сложена, гибка в талии, с чуть округлившимися бедрами. Грудь была небольшой, но полной, лицо — в форме сердечка, а глаза все еще хранили цвет моря у побережья Керри, то кристально-голубые, то темные, то лазурные с едва заметной примесью зеленого. Их обрамляли ресницы, черные, как эбен, на фоне слегка розоватых щек. Нос был тонким, слегка поднимающимся вверх у кончика, алый рот удивительно чувственным с полной нижней губой и мелкими белоснежными зубками, сиявшими, когда девушка смеялась. Приглядевшись, на переносице можно было различить несколько нежных золотистых веснушек. Кожа по цвету напоминала сметану и казалась еще белее на фоне иссиня-черных волос, ниспадающих на плечи.

Она сильно волновала Дома, хотя сам он как будто вовсе ее не интересовал. Девушка предпочитала скакать с бешеной скоростью на своем огромном жеребце по окрестным полям или пускаться в плавание с отцом во время его очередного пиратского предприятия. Дом это понимал, отчего сильно страдало его мужское самолюбие.

Юноша не привык к пренебрежению со стороны слабого пола: обычно женщины сходили по нему с ума, и он гордился своими мужскими достоинствами.

Он утешал себя мыслью, что, уложив в постель Скай, сумеет ее укротить. Девственницы с горячим темпераментом обычно оказывались страстными любовницами. В предвкушении он облизал свои тонкие губы и отхлебнул из бокала вина. Дом и не подозревал, что в этот миг невеста смотрела на него с отвращением. Жених, решила Скай, к тридцати годам ужасно растолстеет.

Кто-то прибыл, и снизу снова послышался шум. Анна О'Малли с улыбкой поднялась:

— Ваш отец приехал, — сообщила она. — И похоже, привез с собой гостей.

Два волкодава, несколько сеттеров и огромный терьер ворвались в зал. Один из волкодавов протрусил к Анне и положил у ее ног два бархатных мешочка. Наклонившись, леди О'Малли подобрала их и, развязав шнурки, высыпала содержимое одного из мешочков на ладонь.

— Пресвятая Дева Мария! — воскликнула она. С порога довольно рассмеялся Дубхдара О'Малли.

— Так тебе понравилось, дорогая? Здесь серьги и подходящее к ним кольцо.

— Понравилось? О, Дубх! Да это самые красивые вещи, какие у меня только были! Где…

— Португальский корабль сбился с курса и разбился у побережья. Мы подоспели как раз вовремя, чтобы спасти капитана из обломков. Он был нам очень благодарен.

Анна не проронила больше ни звука, но по намеку догадалась обо всем: судя по всему, ее муж со своей командой схватились с терпящими бедствие матросами. О'Малли столетиями пиратствовали. Таков был образ их жизни. Без сомнения, капитана несчастного корабля и оставшихся в живых моряков заключили в темном подвале, где они будут томиться несколько месяцев в ожидании выкупа. Анна поежилась и решила, что все это ее не касается.

— А где моя маленькая девчушка? — спросил О'Малли.

— Здесь, па, — ответила Скай и поднялась со стула навстречу отцу.

Оглядев ее наряд, он неодобрительно нахмурился:

— Все скачешь, крошка? И сидишь верхом на лошади?

— Не ругайся на меня, па, — кокетливо попросила девушка. — Ведь это ты меня научил, а сидя боком, я не могу пускать Финна в галоп.

О'Малли приподнял бровь:

— А разве обязательно пускать его в галоп? Не лучше ли ездить рысцой? Теперь, крошка, тебе нужно думать о детях, которых ты будешь вынашивать для Дома.

Девушка сделала вид, что не расслышала последнюю фразу.

— А сам-то ты, па, пробовал ездить рысью с переброшенной через круп ногой? Я пыталась и только набила себе синяков на…

— Скай! У нас гости!

Только тут она заметила, что рядом с отцом стоит мужчина.

— Милорд, — обратился к нему О'Малли, — это моя младшая дочь Скай, которая вскоре пойдет под венец с юным О'Флахерти. Скай, это Найл, лорд Бурк, наследник Мак-Уилльяма.

— Найл из Айрана, — тихо повторила она за отцом. — Знаменитый человек. Тайная мечта половины девиц в Ирландии.

— Я вижу, слава опережает меня, леди Скай.

— Ни для кого не секрет, что вы Капитан Мститель, совершающий славные набеги на англичан, живущих в окрестностях Дублина. Конечно, никто не посмеет обвинить вас в этом.

— Но ты-то, миледи, меня ведь не боишься. — Он смотрел на нее так пристально, что она покраснела.

Голос был глубоким и уверенным, мягким, как тонкий бархат. Скай почувствовала озноб и взглянула мужчине в глаза — они оказались серо-стальными. Она представила, как в гневе они становятся холодными, словно северное море, но в страсти пронзительно-горячими, как терпкое вино. При этой нескромной мысли краска стыда залила ее щеки. Серые глаза настойчиво изучали ее, проникая в самый мозг.

Он возвышался над ней на добрых восемь дюймов. Гладко выбритое лицо загорело на солнце. Коротко постриженные волосы были столь же черными, как и ее.

Он взял ее руку и поцеловал. Она едва удержалась, чтобы не вырвать ее, — его губы жгли кожу, точно головня. «Пресвятая Мария, — подумала Скай, — насколько же он интереснее Дома. Интереснее и умнее, а лишь на десять лет старше меня».

— Добро пожаловать в Иннисфану, милорд, — вежливо пробормотала она. Боже, неужели этот сиплый бесцветный голос — ее? И почему на нее так странно смотрит Анна?

Голос отца вернул девушку к действительности:

— Это к твоему приданому, крошка, — сказал он, подавая ей гарнитур из рубинов в золоте, колье, серьги, браслеты, кольцо и заколку для волос. Все разом вскрикнули, а Дом О'Флахерти поздравил себя с удачным выбором невесты.