все тогда поняли, что такую большую куклу завел себе Жнивин не для игрушек.

На рассвете, когда снова загрохотали пушки, Жнивин со своим «Ванюшей» исчез в лесу.

Сам он, в белом халате, крался ползком, а соломенного солдата толкал впереди себя на лыжах, без всякой маскировки.

Бой был сильный. От ударов пушек земля дрожала; от разрывов снарядов снег осыпался с елей и порошил, как во время метели.

Фашистский снайпер, убивший Кременского, сидел на том же дереве не слезая, чтобы не выдать себя следами.

Он пристально смотрел вокруг и вдруг увидел: вдоль линии идет русский солдат в серой шинели. Идет-идет и остановится, словно раздумывает. Вот он у столба. Привстал, дернулся вверх, словно его подтолкнули, и снова остановился.

«Трусит, видно», – усмехнулся фашист. Он взял русского «Ивана» на прицел, выждал и, когда связист еще раз приподнялся, выстрелил.

Русский солдат присел, видно с испугу, потом снова на столб полез.

«Как это я промахнулся?» – подосадовал фашист. Прицелился получше – и снова промазал: солдат не упал. От злости снайпер забыл осторожность и выстрелил в третий раз.

И в тот же миг получил удар в лоб, словно к нему вернулась собственная пуля. Фашист взмахнул руками и повалился вниз, убитый наповал.

Афанасий Жнивин встал из-под куклы, почти невидимый в белом халате, и сказал:

– Взял он, Ванюша, тебя на мушку, да сам пропал ни за понюшку!

Посмотрел, а у его «приятеля» в шинели в разных местах три дырки от пуль.

Меткий был фашистский стрелок, да на солому попался.

Пока он стрелял в чучело, Жнивин его высмотрел, да и выцелил на дереве, как глухаря на току.

Перехитрив одного снайпера, Жнивин подловил так же и второго. И много раз охотился на вражеских снайперов, приманивая их на соломенную куклу. И получалось всегда успешно.

Ему доставались похвалы бойцов и командиров, а его «Ванюше» – только фашистские пули. Но соломенному солдату не приходилось ложиться в госпиталь – Жнивин сам зашивал его раны суровыми нитками и приговаривал:

– У нашей соломки не велики поломки!

И когда бойцы его спрашивали: «Как это ты так ловко фашистов бьешь?», он отвечал: «Это я не один, а вдвоем с братишкой».

Поединок с привидением

Много загадок задавал нам враг, а такого еще не бывало: среди лесов и скал Карельского фронта появился бронепоезд-невидимка. Всегда неожиданно, ночью или в метель, подкрадывался он поближе к нашим позициям, открывал ураганный огонь из всех орудий и скрывался.

Не удавалось его накрыть ни артиллерии, ни авиации, никто его даже не видел, а потери он наносил большие.

Спрашивали пленных. Те отвечали, что действительно есть у них такой бронепоезд, который называется «белый призрак». И один загадочно сказал, будто он «ничего не боится, кроме собственной тени».

И вот эту загадку разгадал один наш скромный разведчик, сибиряк Григорий Суровикин. Ничем он особенным не отличался и считался главным образом специалистом по ловле «языков».

Тут у него был свой охотничий способ: ловил он их, как сусликов, силками.

Действовал всегда один. Надев белый халат и став на лыжи, незаметно прокрадывался он во вражеский тыл, отыскивал лыжную тропу, по которой ходят фашисты от позиций к штабу с приказами и донесениями, и настраивал на ней, обязательно под горкой, петли из тонкой стальной проволоки.

А сам затаивался рядом, припорошив себя снежком.

Разогнавшись с горы, фашистский солдат или офицер попадал лыжей в силок и с разбегу летел носом в снег. И, не успев опомниться, фашист оказывался в железных объятиях охотника. Дав ему хорошего тумака, Суровикин затыкал пойманному рот, связывал руки и, спеленав простыней, укладывал на его же лыжи и тащил через линию фронта.

А чтобы не замерз, по дороге давал глотнуть водки да оттирал нос снегом. И испуганный фашист лежал тихо, как кукла с открывающимися глазами. Так случалось Суровикину доставлять в штаб «языков» в большом офицерском чине. А тут попался охотнику не солдат и не офицер, а целый бронепоезд, да еще какой!

Однажды забрался Суровикин далеко во вражеский тыл, вышел на гору, посмотрел в долину – и замер. Видит чудо не чудо, диво не диво, а необыкновенную крепость, словно вылепленную из снега.

Орудийные башни белые. Пушки белые. Бронированные платформы белые. Тепловоз, закованный в белую броню, не дымит. И вся эта белая крепость катится по рельсам на белых колесах.

– Ишь ты какой, настоящее привидение! – прошептал Григорий, много слышавший про разбойничьи налеты бронепоезда-невидимки. – Вот бы подловить такого!..

Сердце охотника сильно забилось. Хороша добыча, да как взять ее, когда в руках у него лишь тонкие силки из стальной проволоки да автомат на груди. И почувствовал себя Суровикин так же, как при встрече с тигром в уссурийской тайге, когда у него в руках оказалось ружье, заряженное мелкой дробью на рябчиков.

Неужели же упустить такого зверя?

– Врешь, не уйдешь! – сказал он и пошел следом, обдумывая на ходу, что же ему предпринять.

Бронепоезд делал петли, а он шел напрямик, горой, и сверху разглядел, что на крышах бронированных платформ и тепловоза нарисованы черные полосы, как рельсы. Затаится бронепоезд на железнодорожном полотне, полосы сольются с рельсами, и сверху он станет невидим.

«Вот почему его так трудно обнаружить авиации».

Неожиданно подул ветер, облака разорвались и показалось солнце. Чистые снега вокруг заблестели нестерпимым блеском. Скалы и сосны бросили от себя фиолетовые тени. На вершинах и на ветвях деревьев заиграли морозные алмазы. Среди ветвей затенькали синицы.

В природе сразу все ожило и стало красивым.

Не обрадовался солнцу только «белый призрак». Его громадная тень отпечаталась на насыпи железной дороги так четко, что Григорий мог пересчитать все его башни и пушки.

Словно испугавшись своей тени, бронепоезд ускорил ход и уполз в первый попавшийся туннель, как гады уползают в норы при виде солнца, которое помогает зорким орлам.

«Так вот почему ты боишься своей тени!»

Суровикин, скрываясь в тени деревьев, подобрался к скале, в которой строители дороги проделали проход для поездов, и стал наблюдать.

У входа в туннель стояла охрана. Виднелись воронки от бомб. Одна неразорвавшаяся двухсотка лежала на склоне холма, рядом с небольшим стожком сена. Вероятно, наши летчики не раз загоняли бронепоезд в эту пещеру.

«Но разве такую гору пробьешь? – подумал Суровикин. – Тут надо применить какой-нибудь другой способ».

И стал соображать, как бы ему уничтожить этого бронированного зверя. Экое чудовище! Упустишь – многих ребят сиротами сделает.

Но в силки его не поймаешь и из автомата не подобьешь. Пошарил Суровикин в карманах и перебрал запальные шнурки, хранившиеся у него в жестяной коробке. Случалось ему подрывать рельсы, небольшие мосты; для этого хватало небольшой порции тола или динамита, вынутого из трофейной мины, но для бронепоезда слишком много надо взрывчатки. А где ее возьмешь?

Еще раз огляделся Суровикин вокруг и заметил внизу одинокую