лакей, одетый в голубую ливрею с серебряной строчкой.

— Его высочество ожидает вас на втором этаже в своих покоях, — учтиво обратился он к вошедшим.

— Благодарю, Авдон, — гвардеец кивнул и посмотрел на своего оруженосца. — На сегодня можешь быть свободен. Отдохни в этот прекрасный день, а завтра с утра жду на площадке.

Распрощавшись с Арием, капитан проводил его взглядом и направился прямиком в покои его высочества.

— Сир Стрэйб, — Атон, уже шедший к лестнице обернулся. — У вас кровь под носом, — лакей протянул белоснежный платок. — Вот, прошу.

Приняв из рук Авдона платок, капитан поблагодарил его и двинулся к лестнице, устеленной ковром. Поднялся, едва касаясь перил, украшенных витиеватыми завитушками, сделанными из серебра, прошел мимо красивых держателей факелов, которые висели на стенах через каждые десять ступеней. Утерев кровь с лица и испарину со лба, Стрэйб убрал платок в нагрудный карман камзола.

У покоев принца дежурили двое гвардейцев, в полном облачении и с мечами на поясах. Поприветствовав своего командира, стражники расступились, пропуская его к Балдеру Селису. В очередной раз оправив камзол и штаны, а также поудобнее поправив меч, Стрэйб трижды стукнул костяшками пальцами по толстой белой двери, на которой красовался золочёный герб: два скрещённых меча, а над ними — венок из роз. И после разрешения прошёл в комнату.

Принц Балдер обнаружился за большим дубовым столом, заваленным книгами и какими-то бумагами. Едва за капитаном гвардии закрылась дверь, принц поднял голову от записей и, увидев кто перед ним, сдержанно улыбнулся. Балдеру Селису было тридцать пять лет, он был подтянут и имел утончённые, почти женские, черты лица. Волосы, чёрные, как воронье крыло, доставшиеся ему от матери, уже давно отросшие ниже плеч, всегда красиво струились по его плечам. Его высочество встал из-за стола и, в два шага оказавшись возле капитана гвардии, словно родной брат, обнял его.

— Я рад, что ты приехал так скоро, — красивым баритоном поздоровался Балдер.

— Я прибыл, едва мне сказали, что вы меня ищете, — Атон, нисколько не тушуясь, тоже похлопал по спине принца, после чего выпрямился и посмотрел на него вопрошающим взглядом.

— Ты, судя по всему, праздновал, — принц кивнул на синяк и ухмыльнулся. — Кто это тебя так?

— Да, четверо разбойников, что не знают слова “нет”, — ответил Стрэйб, кисло улыбнувшись.

— В другое время я попросил бы наших дам наложить тебе на лицо крема, чтобы ты не пугал своим видом гостей на вечернем пире, — Балдер тяжело вздохнул. — Да только боюсь, что праздник будет не особо весёлым.

— Что-то случилось? — напряжённо спросил Атон.

— Адель, — с явной грустью сказал принц. — Ей вновь стало хуже. Чёрные пятна появились уже на кистях рук, а её самочувствие оставляет желать лучшего.

— Я видел её сегодня утром, — нахмурившись, заговорил капитан гвардии, — и ваша супруга выглядела вполне бодрой, даже смогла отчитать меня за мой подарок принцу Амиру.

— Очень красивый меч, явно сделан искусным мастером. Амир втайне от матери уже похвастался мне, — Балдер грустно усмехнулся. — Да, утром она действительно чувствовала себя хорошо, казалось, что лекарства начали помогать, но чуть больше часа назад она вновь потеряла сознание, а пятна буквально на глазах стали появляться в новых местах.

— Что говорят лекари?

— Они вновь дали ей разных лекарств и настоев, — с досадой отмахнулся принц и прошёл к окну, встав спиной к капитану, — да только всё это временные меры. Сопроти́н скверная болезнь, которая высасывает силы по крупицам, превращая человека в ходячий труп. В народе она, кажется, так и называется: живой мертвец.

— Если бы мы знали о ней раньше, — сжав кулаки, проговорил Атон, — то, возможно, всё было бы иначе.

— Сопроти́ном можно заразится только от яда цветов сопри́нгиса, крайне редкого, но очень красивого растения. Один граф три месяца назад как раз и подарил Адель такие на юбилей. Ни он, ни она, ни кто-либо ещё, кроме лекарей и травников, не знали, что их шипы ядовиты. Первые симптомы проявляются не сразу, а где-то через неделю, может чуть больше, зависит от организма. Но как уверяли меня лекари, когда всё это только началось, эту заразу можно вылечить на ранних стадиях, — принц в бессильной злобе сжал кулаки. — Да только вот не получилось.

— Обычно противоядия делают из того же самого яда, — задумчиво проговорил Стрэйб. — Может, стоит поискать этот сопрингис и отдать его врачам?

— Мы уже пытались, — на выдохе ответил Балдер. — Но этот яд буквально пропадает на глазах, если его выделить. Он может существовать только в живых организмах.

— Мой принц, — Атон шагнул вперёд и заложил руки за спину. — Если вы вызвали меня и заговорили об этом, значит, вы нашли решение?

— Не я и не решение, а лишь тонкий лучик надежды, — принц повернулся и посмотрел в глаза капитану. — Помнишь Милию, няню Амира?

— Да, — протянул Стрэйб, пытаясь вспомнить лицо. — Рыженькая, с ожогом на шее?

— Да, — кивнул принц. — Она родом из деревни Кеунс, три дня к северу отсюда. Сегодня, когда Адель вновь стало плохо, она попросила моей аудиенции и рассказала мне об одном цветке, из сока которого можно сварить отвар, что способен вылечить любую болезнь. Но подействовать на человека он может только один раз в жизни. Больше, сколько ни старайся, его лечебные свойства тебе не помогут.

— Вы хотите, чтобы я отыскал вам этот цветок? — поняв, к чему клонит принц, спросил Атон.

— Если бы это было так просто, я бы попросил лесничих, — при этих словах в уголках глаз Балдера появилось грусть. — Этот цветок называется короной света, иногда его называют опалённым солнцем. Он похож на лилию, только его лепестки имеют золотой оттенок, а в ночи светятся, будто маленькие солнышки.

— Я никогда не слышал о таком цветке.

— И мало кто слышал, этот цветок из старых сказок и легенд, и как гласит предание, он уже давно нигде не растёт.

— Тогда я не понимаю, — с искрением недоумением проговорил Атон.

— Милия мне рассказала, что недалеко от их деревни растёт очень большой и старый лес. Многим деревьям там больше трёх сотен лет. В этом лесу живёт дева, что никогда не стареет, и которую местные называют друидкой. Она получила это прозвище за то, что ревностно охраняет свои владения, как лесные жрецы в давние времена. Эта дева, как говорят в деревне Кеунс, больше века назад была отдана духу леса в качестве жертвы, но тот не убил её, а воспитал и наделил силой.

— Звучит как красивая сказка, — нервно усмехнулся Стрэйб.

— Вот поэтому я и позвал тебя. Ты единственный, кому я могу доверить это, — принц остановился в шаге