Настя с большим трудом со стоном открыла глаза. Чувствовала она себя препаршивейше. То, что находится на кровати Дмитрия, то есть Мити, она сообразила сразу, так как ночевала у своего друга достаточно часто. Лежала она в его спальне, заставленной всякой всячиной: сувенирами, статуэтками, тарелками, куклами, которые Митя всегда привозил из разных городов России и из-за границы.

«Однако давно я так не напивалась, – поморщилась Настя. – Да что там говорить… я вообще так не напивалась никогда! Что мы вчера пили-то? Ой, как же плохо мне… Вряд ли можно себя чувствовать так всего лишь после коньяка… Явно, я что-то намешала. Неужели мы с ним пили водку с пивом? Нет, Митя – эстет, вряд ли он бы на такое пошел…»

Анастасия сползла с кровати и, осторожно ступая, чтобы боль не отдавала острой пикой в голову, пошла в ванную. Холодный душ несколько вернул ее к жизни, но совершенно не унял головную боль. Она прошлепала на большую кухню Дмитрия, которую хозяин тоже умудрился захламить ненужными вещами. Именно там Настя и застала Митю, находившегося в глубокой задумчивости. Он сидел с влажными волосами в махровом халате, элегантно задрав длинные ноги на кухонный стол (привычка задирать ноги на все поверхности наблюдалась у него давно, он говорил – чтобы лучше был отток крови от ног и чтобы возвращать их к жизни после большого перенапряжения). Митя смотрел в окно и курил. Последним, то есть сигаретами, он стал баловаться после того, как ушел со сцены.

– Привет… Однако не плохой я инвалид – так нажралась, что ничего не помню. Все инвалиды могут позволить себе столько выпить? – Настя села напротив него, уныло подперев голову.

– Ты теперь ненавидишь меня? – спросил Митя.

– Я? Тебя? Почему? – искренне удивилась Анастасия.

– После вчерашнего, – вяло пояснил Митя. – Мне стыдно смотреть тебе в глаза… – Он глубоко затянулся и выпустил причудливый клуб дыма.

Настя, проследив за его взглядом, тоже посмотрела в окно. Там было белым-бело из-за выпавшего девственно-чистого снега. По ярко-синему безоблачному небу можно было предположить, что на улице морозно. Внезапно от нахлынувших мыслей, а заодно и от застучавшей в висках крови все изображение перед глазами Насти поплыло и потемнело, словно как-то вдруг наступила полярная ночь, а заодно и полнолуние. Оставалось только завыть на луну.

Она вскочила с места и подбежала к кулеру с водой, залпом осушив два стакана.

– А что, между нами что-то было? Только честно! – вытирая губы, спросила она.

– Ты что, ничего не помнишь? – покосился на нее Митя.

– Ничего такого… Ой, а может, мне лучше и не знать? Хотя нет, говори всю правду, какой бы горькой она ни была! – Настя вернулась на свое место.

– Мы напились… – элегантно махнул рукой Митя.

– Это я уже поняла!

– Не перебивай, и так трудно говорить… – Он снова затянулся. – Потом ты начала плакать…

– Я?

– Ну да. И еще как! Рыдала у меня на плече. Мол, у тебя могут начаться какие-то проблемы со здоровьем, если не будет секса. Стала сыпать какими-то жуткими диагнозами, до сих пор мороз по коже… Напугала меня до смерти, ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь, просто не вынесу, если ты заболеешь. Да к тому же сам пьяный был… – Митя продолжал тупо наблюдать пейзаж за окном, словно вместо окна перед ним был телевизор с интересной передачей. – А уж фраза о том, что тебе надо привести в действие гормоны, как сказала доктор, вообще ввергла меня в шоковое состояние.

– И мы… – закрыла рот рукой Настя, зная, что у друга никогда не было ни одной женщины по принципиальным соображениям.

– Не радуйся, – буркнул Дмитрий. – Ради тебя, Аська, я был готов даже на такой подвиг. Да! Но не смог… Только не подумай, что дело в тебе. Если бы я это и сделал с женщиной, то только с тобой. Просто ты для меня как родственница. Извини, но… Заниматься сексом с тобой для меня как инцест. И теперь я буду виноват в твоих болезнях…

Настя же от охватившего ее счастья даже дышать забыла.

– Митька! Как же хорошо! – кинулась она к нему на шею. – Как же я рада, что ничего не было! Уж кому-кому, но тебе я жизнь точно портить не хочу!

– Вообще-то я не настолько плох, – обиженно покосился Митя на нее. – Чего ты так обрадовалась?

– Молчи, олух! Наоборот, ты извини меня за то, что поставила тебя в такую ситуацию. Я действительно плохо соображала и совершенно ничего не помню. Я больше никогда не поведу себя так, честное слово! Дорогой мой Митька!

– Ладно… Ты уж все-таки не пугай меня больше, – сконфузился он и встал, чтобы разлить горячий кофе. – Когда придешь ко мне в ресторан?

– Сегодня… или завтра. Да, завтра! Сегодня у меня дела, – вздохнула полной грудью Ася.

– Не пугай меня, – покосился на нее Дмитрий.

– Ничего криминального, – спокойно заверила его Ася.

Квартира Мити находилась не совсем в центре Москвы, но очень удобно – рядом с метро, а вот Анастасия жила, как говорится, у черта на куличках. Двушка в панельном доме на четвертом этаже досталась ей после родителей, и проживала она там в гордом одиночестве. Обстановка в квартире была самой обыкновенной. Единственное, чем гордилась Настя, так это двумя балконами в обеих комнатах, да еще большой и очень красивой люстрой из венецианского стекла в гостиной, которую она привезла с гастролей, отдав за нее весь свой гонорар, а также самой современной посудомоечной машиной. Она ненавидела мыть посуду, а моющее средство сразу же разъедало ее нежную кожу, плюс к тому руки до локтей покрывались аллергической сыпью даже от средств, ласковых, как мама, папа и бабушка вместе взятые. Вся остальная обстановка в квартире у Насти была совершенно обычная, среднестатистическая.

Вернувшись домой, она прямиком прошла к шкафу с одеждой, чтобы выбрать более красивый костюм. Потому что собралась выполнить то, что ей советовала доктор-гинеколог. Ася давно прочла написанное на визитной карточке и тогда сначала ужаснулась, а потом задумалась. Дело в том, что на карточке значились слова: «Вера Горячая – стопроцентная сваха».

И вот сегодня, в свете последних событий, когда она чуть не изнасиловала друга-гомосексуалиста, Настя решилась на кардинальные меры: «Поеду и познакомлюсь… раз уж так надо… Может, хоть одинокой себя чувствовать перестану? Чего мне терять? Горячая так Горячая!»

Завтракать она не стала, так как чашка кофе, выпитая у Мити, в принципе заменяла ей полноценный завтрак.

До места жительства Веры Горячей Настя добиралась на общественном транспорте. А там была неприятно удивлена: адрес ее судьбы оказался в «хрущевской» пятиэтажке, стоящей одной стороной к заброшенному заводу, а другой – к захламленной мусором помойке. Ей даже показалось, что краем глаза она видела крысу, спокойно что-то грызущую.

Анастасия поднялась на второй этаж и позвонила, успокаивая себя: «Какая разница, где? Главное, чтобы сама сваха оказалась милым, порядочным человеком, поняла мою сущность и познакомила с хорошим человеком…» Но тут же в её голову приходили вражеские мысли, что вряд ли какой-нибудь нормальный мужчина приедет в такую тмутаракань, чтобы оставить свои данные в надежде на встречу с нормальной женщиной.