– Кубинские друзья прислали, – пояснил генерал. – К счастью, не всех друзей растеряли.

Генерал разлил чай по чашкам. Первую в знак уважения предложил мне, что в общем-то не положено. Если даже не принимать во внимание разницу в званиях – он старше меня по возрасту. Видимо, как хозяин угощает гостя…

– Рахмат…

– Мне тоже не нравится эта история с Аль-Маликом, – сказал генерал. – Какая-то она незавершенная. Террорист такого класса просто так не погибает.

Я пожал плечами.

– И на старуху бывает проруха. Тот же Аз-Заркави[5]выскочил из кольца в Рамади, но погиб от удара бомбардировщика вскоре после того, как его родственники отреклись от него и, скорее всего, выдали его местонахождение иорданскому Мухабаррату. Всякое бывает…

– Теперь вы противоречите и мне, и даже самому себе, – сказал генерал. – Для Аль-Малика здесь могла быть только одна достойная его внимания цель. Саммит глав государств. И он погибает, причем погибает очень странно. Какого черта он полез в тот район? Какого черта он связался с этими, можно сказать, детьми? Он же подставил себя!

– Чтобы умереть? – предположил я. – Или чтобы все так думали?

– Вот именно. Чтобы все так думали. Возможно, это был запасной план, который он активировал после того, как вы едва не взяли его на вокзале. Возможно, он импровизирует. И одновременно с этим резко активизируются ЦРУ и МОССАД. И почему-то выходят на вас. Почему?

Я покачал головой.

– Ошибка. Это я вышел на ЦРУ. После того, как погиб мой агент. Выхода у меня не было, надо было заставить их действовать. И я заставил. МОССАД послал человека, который ходил со мной в один класс. Может, другого не нашли.

– Или искали под вас? – предположил генерал.

– Может, и так.

– Ваш агент. Назовете?

Я назвал. Генерал присвистнул.

– И вы вели его? Один?!

– Так точно. Вспомните Потеева, товарищ генерал. Сколько еще может быть таких?

В этих стенах мои слова, конечно, были наглостью.

– Как вы проводили полученную от него информацию?

– Как полученную от агентов с улицы. На самом деле это была информация глобальных систем перехвата. Американцы скармливали ее нам на реализацию.

– Скармливали? Кто первый пошел на контакт? Вы или он?

– Трудно сказать, товарищ генерал. Я давно присматривался к американцам. Но на контакт первым в общем-то пошел он. Точнее, первым предложил помочь.

Генерал взял паузу, подлил чая в мою чашку. Я в ответ подлил ему.

– Все правильно, – сказал он. – Американцы давно не знают, что им дальше делать. Для кого-то враг есть враг, и уничтожать его надо любыми методами и любыми средствами, пусть даже и нашими руками. Для кого-то нет врагов и нет друзей, а есть лишь интересы. И дестабилизация всего евроазиатского континента чужими руками – приз очень даже существенный, чтобы продолжать игру. Тем более если это приносит еще и деньги.

Откровенно говоря, тут я в душе не согласился с генералом, хотя и промолчал. Мотивация американцев представляется нам именно так, но, на мой взгляд, нельзя подходить к этому так упрощенно. Не надо забывать, что Америка, прежде всего, страна разнообразия. Разные люди, и у них разные интересы. И что самое скверное – американский образ и стиль жизни дает им возможность проводить эти интересы в жизнь. Практически любой высокопоставленный разведчик, любой руководитель крупной корпорации, имеющий возможность нанять наемников, любой влиятельный генерал Пентагона или руководитель предприятия ВПК имеет свою долю влияния во внешней политике. Долю, которую в свое время отобрал у коминтерновских товарищ Сталин – просто физически их уничтожив. А вот в Америке этого не было, и каждый способен и готов действовать так, как считает нужным. И считает, что это правильно. А если тут еще и деньги… Джейк говорил о том, что в спецслужбах существует группа людей, давно и плотно завязанных с исламистским движением. Он, кстати, тоже погиб – нелепо и странно. По виду – в автокатастрофе, но если учесть, что в это же время бомбу в машину подложили и мне… Джейк не был предателем, во многом он был идейным, хоть я ему и платил. Он передавал мне закрытые данные американской разведки об активности джихадистов в Ираке, а мы их реализовывали. Так он мстил. Но теперь его нет – и важный источник данных для нас теперь потерян.

– Джейк говорил о том, что в спецслужбах существует группа людей, давно и плотно завязанных с исламистским движением. Он представлял группу с противоположными интересами.

– И вы вышли с ними на контакт.

– Так точно.

– А МОССАД?

– Они ждут информацию.

– Какого рода?

Я сказал – какого.

– Губа не дура…

Генерал прищурился, прикидывая варианты.

– А что сами планируете делать? – вдруг выдал он.

Да… Наверное, завтра снег пойдет, не иначе. В Ираке, кстати, бывает снег – зимой, в пустыне. Но летом. Это когда же начальство интересовалось у подчиненного, что он собирается делать? Это как так можно? Ведь из начальственного кабинета виднее, что делать, верно?

Я сказал, что собираюсь делать.

– Рискованно, – оценил генерал.

– Но иного выхода нет. Ведь такой пакет информации, который просит МОССАД, я не получу, верно?

– Тоже верно. Что же, это можно принять за основу. – Генерал поднял трубку, набрал короткий, в четыре цифры номер, буркнул «зайди». – Я дам человека в помощь для координации действий. В интересах операции, а также для удержания контакта с иноразведками я считаю, что вам пока разумнее действовать в одиночку.

* * *

К вечеру я чувствовал себя как выжатый лимон.

Мой запрос относительно личностей Борека-еврея вместе с его украиноговорящими ухарями-телохранителями, которые додумались меня похитить от самого американского посольства, переподписали цифровой подписью самого Музыканта и отправили по назначению в Главный информационный центр, созданный для преодоления межведомственной раздробленности. Я отправлял этот же запрос за собственной подписью, но до сих пор ответа не получил. В этот раз ответ пришел через два часа.

Борек – мой бывший одноклассник, а теперь активный участник израильской бизнес-активности – занимался и занимается самыми разными проектами, что указывает на вероятность отмывания денег. С момента алии он (загибайте пальцы): торговал недвижимостью, принимал туристические группы из России, занимался торговлей продуктами питания, тоже с Россией, совершал сделки по купле-продаже драгоценных камней. На него было два сигнала: первый – это когда в 2005-м его имя фигурировало в деле об организованном сутенерстве в Тель-Авиве: группа предприимчивых репатриантов из СССР устроила сеть проституции, в которую вербовали как бедствующих соотечественниц, так и завозили с Украины группы под видом туристок (отдохнешь и заработаешь заодно). Второй раз еще серьезнее – его имя всплыло в расследовании ФБР, связанном с алмазами из Анголы, это был 2011-й. Оба этих случая дали нам, циничным, основание выстроить гипотезу, что в первом случае Борю завербовал Шабак, а в другом – к нему подкатились уже американцы. ФБР просто так свои жертвы не оставляет, тем более если речь идет о связях предполагаемых фигурантов с финансированием «Аль-Каиды». Значит, согласился стучать на американцев. И в связи с этим возникает резонный вопрос: а кого он представляет сейчас? Американцев? Или израильтян? Может, и тех и других разом? Что же касается его сподручного – он единственный, кого я мог опознать. После перебора возможных вариантов я опознал его как Птуха Василия Владимировича, 1986 года рождения, сержанта украинской армии. Его биография – дальше ехать некуда. Проходил службу в Первой аэромобильной дивизии Украины, в ее составе был направлен в Ирак, затем, после возвращения из Ирака и расформирования дивизии, перешел в отряд специального назначения «Беркут», откуда его уволили в 2010-м. А уже в 2011-м украинская прокуратура объявила его в розыск по подозрению в заказном убийстве. Быстрая проверка по базе данных Интерпола показала, что Птух до сих пор числится в розыске.