Хотя, если уж говорить об этой дьявольской семейке, он лучший из этого трио. Ну… на данный момент. Он не всегда был так добр по отношению к Дилан из-за того ужасного недопонимания, которое разрушило их старую дружбу. К счастью, он поумнел, вытащил голову из задницы и теперь обращается с ней, как с куском золота.

То, как они влюблены друг в друга одновременно вдохновляет и вызывает тошноту. Джейс не выходит из комнаты, не проверив как дела у Дилан и не нужно ли ей что-то, и они, черт возьми, живут вместе.

Парень буквально готов целовать песок, по которому она ходила.

И сейчас Дилан улыбается так много, что, по словам моей мамы, у нее будут ужасные морщины и гусиные лапки к двадцати пяти годам.

Я, черт побери, надеюсь, что это так. Я хочу, чтобы моя подруга была всегда счастлива так же, как сейчас.

Однако я не хочу врываться в конфетно-букетный период этой сладкой парочки. Особенно учитывая то, что Дилан обмолвилась, мол, Джейс уделяет ей столько же внимания в спальне, сколько и за ее пределами.

– Ты уверена, что твой парень не будет возражать, если я приду на ночь?

– Ты шутишь? Джейс знает, что ему не стоит вмешиваться в наши девичьи дела. К тому же он работает на износ над «Островом Зомби-2» и, уверена, втайне обрадуется, что я буду занята чем-то другим.

– Вместо того, чтобы заняться кем-то другим?

Ее смех раздался у меня в ушах.

– Это как раз одна из причин, чтобы ты пришла. Мы не виделись уже десять дней, и у меня начинается ломка. Не могу дождаться, когда мы будем учиться в одном универе.

В животе образовался клубок беспокойства.

– Этого может и не случиться… Все зависит от того, дадут ли мне стипендию в Дьюке.

Попасть в Дьюк очень сложно. Нужно иметь либо деньги, либо мозги, и обычно они выбирают тех, у кого есть и то, и другое. У меня есть только одно, что я могу им предложить, и боюсь, этого окажется недостаточно.

Того, что я могу предложить, никогда не бывает достаточно.

– Эй, – негодующе сказала Дилан, – ты одна из самых умных и великолепных девушек, которых я знаю, Сойер Черч. Дьюку повезет, если у них будет учиться кто-то вроде тебя. Они должны валяться у твоих ног, чтобы ты дала им шанс. Уверена, ты напишешь идеальное вступительное эссе, идеально сдашь экзамены. Ты, мой друг, далеко пойдешь. Очень далеко. Черч уже на низком старте, так что миру лучше бы подготовиться к этому.

Настала моя очередь смеяться.

– Чертовски вдохновляющая речь. Ты на ходу это придумала?

– Да, но я готова подписаться под каждым словом. – Дилан резко выдохнула. – А еще я, возможно, ходила на курсы маркетинга и училась тому, как найти потенциальных клиентов, или в моем случае, рок-группы. Сработало?

Я сказала стопроцентную правду.

– На все сто. Где расписаться?

– Что ж, если бы ты наконец-то позволила миру услышать свой прекрасный голос…

Я прервала ее в середине предложения.

– Прости, я заезжаю в туннель, плохая связь. Люблю, не могу дождаться завтра, чтобы встретиться с тобой.

Я повесила трубку, прежде чем Дилан успела возразить. С тех пор как она поймала меня на пении во время поездки на машине этим летом, она решила вплотную мною заняться. Но я пела только в церкви, вместе с хором, потому что там ощущала себя максимально комфортно.

Я не была достаточно уверена в себе, чтобы петь для кого-то еще, кроме Бога, ведь он единственный, кто не стал бы критиковать меня за то, как я выгляжу.

Мир не любит толстух. Холодная, жесткая правда, которую моя мать вбила мне в голову в тот момент, когда еще в шестом классе весы показали цифры выше нормы.

Попытка спеть стала бы пустой тратой времени, и я бы опозорилась даже просто из-за того, что вообще попробовала. Для начала нужно сбросить пятьдесят фунтов.

К несчастью для меня, легче сказать, чем сделать.

Я, может, и хороша в чем-то, но диета никогда не входила в список этих вещей.

Устроившись поудобнее на кровати, я закрыла глаза и вздохнула.

Иногда я представляла себе мир, в котором я хорошенькая и худая, и у меня есть все возможности привлекательных людей. Но бывали и другие моменты: мои мысли становились мрачными, и втайне я хотела, чтобы каждый милый парень и каждая злая девушка, которые когда-либо смеялись надо мной, взяли свои слова обратно и подавились этими оскорблениями.

Но в основном? Я просто хотела смотреть в зеркало и радоваться тому, что вижу.

Я хотела знать, каково это – чувствовать, что меня достаточно.

Не поймите меня неправильно – моя самооценка не настолько низкая, чтобы ненавидеть себя. Напротив, мне нравится то, кем я являюсь, и я знаю, что в душе я великолепный человек. Я трудолюбивый работник, отдала бы любому нуждающемуся последнюю рубашку – запасные я, кстати, постоянно таскаю с собой, – к тому же я саркастичная, яркая личность… Однако миру этих качеств недостаточно.

Проведите пять секунд в социальных сетях, и вы быстро узнаете – худшее, что с вами может случиться, это быть толстым.

Проведите десять секунд в комнате с моей мамой или старшей сестрой, и вы поймете, насколько не похожи на идеальную королеву красоты.

Я пресловутый круглый колышек, вечно пытающийся поместиться внутри квадратного отверстия. Отчаянно пытаюсь сделать так, чтобы моя внешность соответствовала тому, что у меня внутри. Это безмолвная битва и кричащий демон, которого я заталкиваю поглубже… Ведь никому не нравятся зануды и нытики.

Никому не нравится, когда толстая девочка говорит о том, как она несчастна или как ее расстраивает, когда над ней смеются.

Как бы ей хотелось быть худой.

Поскольку в глубине души красивые, стройные люди осуждают тебя за то, что ты сама загнала себя в такое положение.

У них в голове проносятся мысли вроде: «Если она так несчастна, то почему ничего с этим не делает?»