— Что кричу? — не понял Боря.

— Как что? Помогите-помогите, конечно. Охранник кинется разнимать драчунов, а вы уж постарайтесь его задержать. Я быстренько перекинусь с Булгуней парой слов, чтобы он нос не вешал.

— И хлеб передай, — протянул здоровенную горбушку Юркхи. Я схватил хлеб, на цыпочках прошел по коридору и юркнул в темный закуток.

— Помогите! Господин комендант! Господин комендант! Они дерутся! Помогите! — послышался взволнованный голос Бареана.

— Что случилось? — простучали тяжелые грубые сандалии помощника.

— Там! Там! — закричал Бареан. — Они дерутся!

Деревянные подошвы сандалий прогрохотали мимо. Перепрыгивая ступени, я кинулся вниз и толкнул массивную дверь, оббитую двумя полосами металла. Скрипнув, она неохотно открылась. Небольшой тесный коридорчик с еще одной дверью в конце. Поперек двери наброшен железный засов, а вместо замка вставлен обыкновенный штырь. Высоко! И сил не хватит, чтобы вытащить. Я лег на каменный пол и зашептал в узкую щель между дверью и порогом.

— Булгуня! Слышишь, это я, Олтер!?

— Слышу, — раздается рядом ответный шепот приятеля. — Ты откуда тут?

— Хлеба хочешь?

— Давай, — мигом согласился любитель покушать.

Я кое-как, разломив горбушку на три части, просунул ее в щель.

— Мне надо бежать. Парни там сторожа твоего отвлекают. Мы хотели сказать, что ты все правильно делал. Мы с тобой! До вечера!

— До вечера, Оли.

С трудом открыв тугую дверь — смешно получилось, если бы я ее не осилил и оказался взаперти! Вместо одного сидельца стало бы двое. Я развеселился и проскользнул к выходу. Снаружи уже собралась изрядная толпа. Ого! Кольша и Юркхи стояли плечом к плечу, а напротив стояли трое местных. Все взлохмаченные, лица красные. Похоже, здесь приключилось незапланированное столкновение!

— Ты, — послышался резкий голос Стурра. Он указал на Юркхи. — Завтра сидишь в комнате наказаний. А ты, — он указал на Кольшу, — через день.

Парни шмыгнули носом.

— Да, господин комендант, — ответили они.

— Не слышу? — грозно переспросил Хак Стурр.

— Да, господин комендант! — гаркнули приятели.

— Вот и ладно, — кивнул Хак. — А вот и учитель Либурх пожаловал. Все марш на занятия!

Мда, помогли приятелю, называется. Впрочем, Юрка с Колей расстроенными не выглядели. Проходя мимо, они улыбнулись.

— Получилось? — шепнул живчик Юрка.

Я кивнул. Либурх, заходя в дверь, глянул цепко и едва заметно приподнял бровь. Я скорчил ангельское личико, и библиотекарь хмыкнул. Со мной поравнялся Бареан.

— Что произошло?

— Не знаю. Выхожу, а наши уже сцепились.

— Значит, местные подоспели. Вот и влезли, дурни. Видел, одному успело по уху прилететь?

— Ага, — злорадно ухмыльнувшись, сказал друг.

— Не зря, значит, сидеть в комнате без полдника будут, — вздохнул я.

— Только комендант наших наказывает, а своих нет, — процедил приятель. Я хлопнул его по плечу.

— Пускай! Не грусти, друг мой Бареан. Все мы верно сделали. И весело было! — наконец-то на серьезном лице Бори я увидел озорную мальчишескую улыбку.

— Весело! — согласился он.

Первую половину дня с нами занимался Хак Струрр. Мы бегали, приседали, прыгали в длину и в высоту, лазали по канату и поднимали камни. Вновь отрабатывали метание дротиков — но теперь уже по правилам имперской воинской подготовки: с доворачиванием стопы, корпуса и плеч.

После занятий с комендантом неслись в Трапезную — обедать. Разгоряченные, голодные, первоклашки сметали со стола все, что приносили расторопные слуги. А вторую половину дня с нами проводил учитель Либурх, обучая чтению, письму и арифметике. Таков наш обычный школьный распорядок дня: гармоничное развитие ума и физической силы.

К моему глубокому удивлению, хоть сколько-нибудь читать и писать умели только двое из всего класса: я и Фиддал. Остальные едва могли считать до десяти на пальцах. Родители недорослей считали, что незачем прилагать усилия, обучая отпрыска тому, чему и так научат в Школе.

Старик озадачил Фиддала, положив перед ним кипу учебных листов и двинулся ко мне.

— Учитель Либурх, а можно в уголке почитать? — я достал из-за пазухи толстую тетрадь из дорогого пергамента. Библиотекарь тотчас узнал книжку. В первый же день, обнаружив тетрадь в тайнике, я ознакомил старика с находкой. Либурх вспомнил, как Эндир несколько лет подряд носился с книгой, корпя над тетрадью, обложившись картами и свитками.

Либурх почесал затылок и согласился.

— Хорошо, Олтер. Только вот, возьми учебные пособия.

Старательно замаскировавшись, я положил пухлую книгу-тетрадь перед собой и в сотый раз прочитал надпись на обложке: как сберечь Дорчариан и победить Империю. С этой книгой я связывал все свои надежды и жаждал найти чудесный рецепт, как одним махом остановить неизбежное вторжение Империи. Я бережно погладил корешок, раскрыл книгу и углубился в чтение.

В древности, сотни лет назад, в горах было великое множество мелких племен и каждое было за себя. И села в долине враждовали, каждое село стояло за своё. Только священная крепость, что уберегла когда-то детей и жен от злобы Лунолицых, примиряла их и была священной для всех. Раз в году все племена примирялись и приходили под священные стены на общий праздник, славя богов за избавление от Лунолицых. Прознал об этом кто-то хитрый в далекой Арне и донес Императору. Тот решил разрушить священный город. Падет крепость — падут и горцы на колени, решил он. Подставят непокорную шею под рабскую удавку. Ударила Империя, и горы содрогнулись от этого удара. Империя шла по Долине, и села горели одно за другим. И каждый сражался сам за себя. Тогда встал посреди гор доблестный дорча по имени Домарха и взял всех воинов, что остались в живых, под свою руку. Прознал Домарха о подлости врагов, узнал, что презренные имперцы хотят разрушить священную крепость. И крикнул тогда Домарха клич во все горы — Декурион в огне! Отослал он жен и детей своих воинов к родовым горам, а некоторых отправил в Декурион, чтобы ожесточились сердца их мужей и братьев. Чтобы встали они несокрушимой стеной на пути врага. Воевал Домарха хитростью — заманивал врагов в ущелья, скатывал на них камни. Нападал Домарха и бил врагов без роздыха, и днем, и ночью. Погиб каждый третий горец и пало великое множество врагов, а Джура бежала с гор прочь, красная от крови. Тогда Домарха вышел к имперцам и сказал им: Декурион в огне! Убейте последнего горца — он не покорится! Он сказал им: Декурион в огне! Перед вами встанут жены с железом в руках. Он сказал им: Декурион в огне! Падет последняя жена — перед вами встанут дети с камнями. Декурион в огне! Устрашились воины Империи грозным речам. Отступились они и сказали: пусть будут твоими села и дома в Долине. Отдай нам обратно, как было встарь, при Старой Империи, Колодец и Шахты и разреши мирный проход до них! И согласился на это Домарха, и стал он первым Князем Долины и первым Даном Дорчариан. С тех пор, как соберется враг войти в Долину — несется от горы к горе старинный клич — Декурион в огне! И тогда каждый горец отложит посох пастуха и соху землепашца и возьмет дедов меч со стены.