Лёля почувствовала, как задрожал подбородок, в носу что-то защекотало, а глаза стали наполняться слезами. Чтобы их прогнать, она начала часто моргать и махать руками перед лицом. Нет, новость ее не шокировала, она же всё знала. Просто эти резкие слова, этот низкий голос, эта женщина, они все вместе пробили толстую броню, за которую Лёля, еще утром, тщательно спрятала эмоции. Весь день защита была надежна и крепка, и вот треснула.

— Как он мог? — всхлипывая, побормотала Лёля, — За что мне это? Я же всё для него делала.

Сусанна затянулась, посмотрела на Лёлю и, выпуская дым почти ей в лицо, с ухмылкой произнесла, растягивая каждое слово и укоризненно покачивая головой:

— Какая ты двуличная.

— Двуличная? — растерялась Лёля. — Почему двуличная? Вы понимаете, что значит это слово?

— Я понимаю. А ты? — хитро прищурившись, проговорила Сусанна. — Ты, наверное, кое-что забыла? А там, — гадалка глазами показала наверх, — там всё помнят.

Она провела рукой над картами.

— Я всё знаю. Тут всё про тебя есть, — и неожиданно добавила. — Пей кофе!

Лёля отпила снадобье. Кофе оказался чуть теплым и очень крепким. Горечь неприятно сушила во рту, но попросить воды она постеснялась.

— Это твоё наказание! — Сусанна взяла со стола карту и начала тыкать ею, как доказательством своих слов, в сторону Лёли. — Зачем забрала мужчину из семьи? Ты его украла у другой женщины! Сейчас его украдут у тебя. Мужчина, который узнал блуд, больше никогда не остановится. Ты научила! Ты с ним блудила, а потом женила на себе!

Лёля уставилась на стол с картами и молча пила холодный кофе. Она больше не слышала слов, которыми прицельно, как из лука, стреляла в нее Сусанна. Она просто сидела и ужасалась, представляя масштабы ожидающего ее наказания. Нет, Лёля не жалела о давно совершенном проступке (стыда за содеянное она не испытывала ни тогда, ни сейчас), ей просто становилось страшно. Жутко страшно. Так, что внутри холодело и всё обрывалось. Она понимала, какая огромная и испепеляющая ненависть затаилась в душе у первой жены Саши, ведь такие же чувства испытывала она сама, но уже к своей сопернице. И этой ненавистью можно было убить.

— Ты слышишь меня? — вопрос Сусанны вырвал Лёлю из мыслей. — Давай сюда чашку. С тарелкой давай.

Гадалка стала тихо, почти шепотом, говорить в чашку с остатками кофе непонятные слова, крутить её то в одну, то в другую сторону, распределяя по стенкам посуды гущу, потом накрыла сверху блюдцем и протянула Лёле: «Переверни от себя!» Лёля выполнила.

Несколько минут женщины молча смотрели на стоящую вверх дном чашку. Наконец Сусанна перевернула её в нормальное положение и стала разглядывать кофейное пророчество, недовольно цокая языком и, как будто, делая неутешительные выводы от увиденного.

— Не только ты по гадалкам ходишь, — наконец произнесла ведунья, — разлучница навела порчу. На тебя. Мужа твоего хочет себе.

Она еще немного покрутила чашку, протянула ее Лёле и стала указывать пальцем на кофейное пятно.

— Смотри, смотри! Вот крест! Плохо будет. Совсем плохо. Надо убирать. Сгоришь, если не убрать.

Лёля не выдержала шквала страшных слов и разрыдалась. Она стала умолять гадалку о помощи, хватала её за руки, говорила, что раскаивается и что на всё согласна. Она сделает что угодно, только бы та убрала с неё это колдовство. Лёля искренне поверила в неминуемую и очень страшную кару, и в то, что только Сусанна может ее предотвратить.

— Уходи! Я всё сделаю. Я уберу порчу. Доставай из кошелька всё, что шелестит. Откупайся от греха.

Лёля трясущимися руками потянулась к рюкзаку. Молнию предательски заело. Сильно рванув замок, Лёля победила упрямый механизм и рюкзак открылся. Она достала кошелек и вытряхнула из его глубин все купюры. На стол, вместе с деньгами, посыпались кредитки, забытые в кошельке чеки из магазинов, обертка от конфеты, монеты… Лёля посмотрела на гадалку.

— Железо убери! — строго сказала Сусанна. — Что шумит — нельзя. Только то, что шелестит.

Желая скорее прекратить этот кошмар, Лёля смахнула со стола копейки с пластиковыми карточками прямо в раскрытый рюкзак. Сусанна взяла деньги вместе с бумажками, валяющимися в них, и убрала всё в мешочек для карт.

— Иди. Я всё сделаю. Никогда никому не рассказывай, что услышала. Если расскажешь, вернешь порчу.

Лёля развернулась и направилась к выходу так быстро, как только смогла. Она буквально пронеслась через огромный холл, сорвала с вешалки плащ в микроскопической прихожей и, выйдя на улицу, уже бегом пустилась к машине.

Пока Лёля, сидя в своем маленьком автомобиле, пыталась успокоиться и уехать, Сусанна смотрела на свою недавнюю гостью через окно. Увидев, что машина тронулась с места, она достала мобильный телефон и набрала номер:

— Даша, я закончила. Можешь приезжать. Деньги твои, сережки и кольцо — мне.

***

Лёля мчалась по поселку, путаясь в переулках, никак не находя выезда. Наконец-то спасительный шлагбаум. Она выехала, из уже ставшего ненавистным места, оставляя за спиной гадалку и ее жуткие пророчества. В голове барабаном стучали слова: «Это ты во всем виновата!».

Лёля смотрела на дорогу, автоматически следила за знаками и ехала в никуда. Прямо, поворот, прямо…

Возвращаться домой совсем не хотелось. В пустой квартире ее ждала нерешенная проблема и вопросы, ответы на которые так и не были получены. Лёле хотелось улизнуть, спрятаться, убежать от этой реальности, чтобы, как обычно, нашелся кто-то сильный и мудрый, кто решит все ее проблемы, кто-то, но не она.

Увидев на указателе знакомое направление с названием родного города, Лёля решила, что это судьба — надо заехать к маме. Во-первых, она давно у нее не была, а во-вторых, там ничего не напоминает о случившемся. Там легко, там все просто, там мама…

Лёля включила поворотник и свернула в направлении города детства.

Проехав несколько десятков километров, оставив где-то позади деревья, печально склонившие над дорогой свои ветки, она оказалась в знакомом пригороде.

Прямо, поворот, прямо…

На горизонте возникла огромная стела мужчины с огнем в руке, силуэт которого стоял на буквах с названием города. Лёля нажала на газ и великан остался за спиной. Появился вокзал, магазин «Маяк», большие высотки, малюсенькие пятиэтажки, школа, аллея с героями труда у стен завода, опять дома, кинотеатр «Юность» и, наконец-то, нужный поворот во двор. Прямо на углу одного из домов пристроился компактный продуктовый магазин и Лёля поняла, что едет к матери с пустыми руками. «Надо что-то купить», — мелькнуло в голове. Припарковав машину, она прошла к магазину. Скупив все возможные и невозможные гостинцы, Лёля закинула