Анна слегка нахмурила брови и воткнула в меня обвиняющий взгляд. Пожалуй, такой она мне нравилась еще больше. Ну, несколько месяцев назад так уж точно. А потом я увидел Нилу. Да что за бред со мной происходит-то? Я вообще о чем-то другом думать могу?

- Я вас очень внимательно слушаю, госпожа Анна, - поднявшись, ответил я, пытаясь погасить в зародыше набирающий обороты воспитательный процесс, грозивший растянуться на несколько минут. – Я знаю, как много делает для нас администрация интерната и руководство нашей процветающей колонии, и у меня даже в мыслях не было относиться к учебе без должного прилежания.

- Ну, что у тебя в мыслях, я и так вижу по твоим глазам, - слегка озадаченно ответила учительница. Причина ее удивления лежала на поверхности. Половина класса тоже смотрела на меня, чуть не роняя на пол челюсти. Выражаться таким вычурным стилем я раньше был совершенно не склонен, да и сам, честно говоря, не очень понимал, что на меня нашло.

- Садись, Рич, и больше не отвлекайся, - наконец, справилась с нестандартной ситуацией госпожа Койц.

Ну и ладно. Я плюхнулся обратно в кресло с явным облегчением. Развивать эту тему мне совершенно не хотелось. Несмотря на высказанные вслух слова о заботливой администрации интерната и процветающей колонии, я, естественно, думал обо всём этом совершенно не то, что говорил, и Анна это прекрасно понимала.

Единственным смыслом деятельности интерната была подготовка кандидатов в рекруты для вербовщиков Федерации. Официально об этом никогда не говорилось, но только неисправимые любители смотреть на мир сквозь розовые очки не знали или не хотели знать, что за каждого принятого на службу воспитанника наше учебное заведение получало от вербовщиков немалую сумму, значительная часть которой расходилась непосредственно по личным счетам дирекции и преподов. Ну, а те, кто не проходил испытание, были вынуждены искать свое место здесь, в нашей нищей колонии, что для не имеющего никакого опыта выпускника было крайне непросто. Впрочем, для женской части выпуска альтернативное трудоустройство, как правило, не составляло особых проблем, если конечно, выпускниц устраивала специфика предлагаемой профессии.

Остальным неудачникам оставались колониальные силы самообороны и полиция, попасть в ряды которых тоже было весьма непросто, и немногочисленные вакансии в местном подобии мелкого бизнеса. Ну и, конечно, криминал, хотя Синдикат был весьма разборчив и брал к себе немногих, отбирая людей чуть ли не жестче, чем вербовщики Федерации. Нельзя, конечно, забывать и о черных старателях – одиночках, не работающих ни на Синдикат, ни на официальные власти, и промышляющих в Руинах на свой страх и риск. Вот только жизнь у этих ребят, как правило, хоть и яркая, но короткая. Во всяком случае, у большинства.

После космографии, на которой я не услышал для себя почти ничего нового, нам предстояло перейти в учебный класс, расположенный на другом ярусе, причем довольно далеко. Помещения интерната были разбросаны по большому пространству. Официально считалось, что это сделано специально для уменьшения вероятности одновременной гибели всех воспитанников в случае ракетного удара со стороны Руин.

Такая угроза действительно существовала. Остатки планетарного десанта Роя, контролировали территорию разрушенного позиционного района противокосмической обороны и обширную промзону, когда-то подступавшую почти вплотную к мегаполису и занимавшую две трети единственного континента Бриганы-3. Иногда Рой собирался с силами и атаковал ракетами и беспилотными дронами развалины города, из которого к ним просачивались отряды нелегальных старателей и изредка совершали вылазки рейдовые группы колониальных вооруженных сил. Это противостояние длилось уже почти семьдесят лет и обычно протекало довольно вяло, если не считать нескольких неудачных попыток колониальной армии раз и навсегда решить проблему Роя и десятка прорывов боевых роботов противника на территорию разрушенного города. Во всех случаях эти удары не достигли поставленных целей и приводили лишь к большим потерям с обеих сторон. Вот только Рой терял мёртвое железо, а со стороны колонистов гибла не только техника, но и люди.

- Ну что, Рич, опять пойдешь длинным путем через седьмой магистральный? – с кривоватой улыбкой спросил Волынин, прозрачно намекая на мои регулярные попытки как бы случайно встретить Нилу в коридорах интерната.

Я поймал себя на том, что ноги сами несут меня именно к переходу на седьмой магистральный, по которому, как я знал, сейчас вместе с одноклассницами должна идти на очередное занятие Нила.

- Когда-нибудь ты конкретно нарвешься, и сам будешь в этом виноват, - поддержал Игната Хань, единственный, пожалуй, из одноклассников, которого я мог с некоторой натяжкой назвать своим другом. – Давно следовало понять, что эта штучка не для тебя. Она на год старше, что само по себе не в твою пользу, но главное не в этом. Что ты можешь ей предложить? На такие ножки и задницу найдется сотня охотников из воспитанников третьего года, да и за пределами интерната есть немало людей, способных дать ей на порядок больше, чем ты, и поверь мне, твоя навязчивость этих парней уже начинает раздражать. Если раньше над тобой только смеялись, вообще не воспринимая всерьез, то теперь, после того как ты стал контачить с Тироем, тебя будут жестко ставить на место. Может быть, не прямо сейчас, но очень скоро.

Слышать такое от Ханя было обидно. Что-то подобное он уже говорил мне и раньше, но его слова лишь скользили по краю моего сознания, безнадежно отскакивая от идеализированного образа Нилы, который я тщательно выстроил в собственном мозгу, намертво вбив в затуманенную гормонами голову уверенность, что она обязательно оценит всю глубину моих чувств и очень скоро поймет, что лучше меня для нее никого нет. Почему же я всё это время был таким идиотом? Ведь и Хань, и, как это ни обидно, Волынин, несомненно, правы.

- Нет, парни, сегодня я с вами, - чуть помедлив, выдавил я, с трудом преодолевая сопротивление бушующей эндокринной системы подросткового организма. – Не хочу злить Сержанта очередным опозданием на его урок.

- Что-то раньше тебя это не останавливало, - чуть разочарованно протянул Волынин и продолжил в своей обычной издевательской манере. – А как же Нила? Весь день ведь горевать будет, что тебя в коридоре не встретила.

Что бы я ни ответил, это выглядело бы жалко. Тут нужно либо сразу бить в морду, либо просто пожимать плечами. Я выбрал второе. В драке с Игнатом шансов у меня немного, да и наезд, в общем-то, того не стоил. Ну, и, если быть до конца честным с самим собой, Волынин имел все основания для пренебрежительного отношения к моим умственным способностям. Голова человеку для того и дана, чтобы ей думать, даже если он подросток в пубертатном периоде. Пора мне, пожалуй, менять свои взгляды на жизнь, если я не хочу оставаться посмешищем для всех окружающих.

- А я думал, мы тебя теряем, - беззлобно усмехнулся Хань, – но ты, я вижу, не так уж безнадежен.

- Это временно, - отмахнулся Волынин, - Вот увидит ее снова на общих занятиях по спортивно-боевой подготовке, и опять с катушек слетит. А как тут не слететь, если все мыслительные процессы переданы из мозга в другие органы, совершенно для этого не предназначенные. Ладно, пойдем уже, а то действительно к Сержанту опоздаем.