подходящих людей: верных, смелых и целеустремленных. Я займусь их обучением, а ты поможешь мне в этом.

— С радостью! Мне очень хочется разделить наши приключения с кем-то еще, — оживился Александр, — да и в опасных ситуациях нас будет больше.

— Значит, дальше идем захватывать Кловерфилд? — спросила Голди.

— Не захватывать, любимая. Мы понесем им веру в Калунну и сделаем людей счастливыми! Они ведь заслуживают милости вересковой богини не меньше, чем жители Хисшира и Морланда, — поправил ее воодушевленный Александр.

Голди едва заметно вздохнула и бросила тоскливый взгляд на Беату. Та сочувственно улыбнулась. Голди побаивалась Калунну и предпочитала держаться подальше от вересковых пустошей, которые Александр регулярно посещал. Она честно служила культу и была очень полезна, но чувствовала себя в нем неуютно. Нелюбимая падчерица в окружении любимых дочерей, к которым Калунна всегда была добра — вот каким было положение Голди. Беата постаралась дать ей как можно больше свободы и безопасности, удалив от Калунны, но это не всегда помогало: недавно Голди получила страшное наказание за проступок и была временно ослеплена. Беата за то же самое отделалась легким испугом. Неудивительно, что фанатизм Александра напрягал Голди. Ей бы явно хотелось иметь рядом единомышленника, но все риски ее положения понимала только Беата, а Александр был бывшим священником и верил горячо и истово. Иначе он просто не мог. Что там Калунна говорила о его судьбе до вмешательства Голди? Что за несколько лет Александр стал бы потрясающим священником, зажигая в сердцах людей веру и повел бы их против культа ведьм, превратившись в неистового и гневного инквизитора. Его страсть обернулась бы ненавистью, яростным желанием уничтожить источники греха и соблазна. Он превратился бы в огромную проблему для их культа, отказываясь отступить и договориться. И его пришлось бы уничтожить.

Беата моргнула.

В реальности перед ней стоял доброжелательный молодой человек, уверенно объясняющий Лили и Эве, что захват Кловерфилда — исключительно благое дело, к которому они все приложат руку, если такова будет воля Калунны. Он чувствовал себя свободно в окружении ведьм и сам теперь обладал способностью менять облик, хотя его прошлая религия осуждала подобное. Теперь же Александр даже не сомневался, что это божественные, а вовсе не дьявольские силы. И был счастлив с Голди, а не пытался сжечь ее на костре.

Кого-то культ Калунны ловил в свои сети и не выпускал, а кому-то дарил крылья. И Беата не до конца понимала, к первым она относится или ко вторым.

* * *

Перед началом действий в Кловерфилде Беата решила завершить последнее важное дело. Она долго колебалась и откладывала его, одновременно желая и страшась прикосновения к древней тайне, лишившей ее покоя. Забыть о ней было бы проще простого, но Беата не могла этого сделать. Она приоткрыла дверь в темную бездну, полную сияющих звезд, и та манила ее. Теплым шепотом, мурашками по коже, обрывками воспоминаний, которые принадлежали не ей, а той, что была до нее.

Эту дверь требовалось закрыть, но перед этим она в последний раз поговорит с теми, кто спас ей жизнь. Убедится, что они избежали гибели (можно ли так говорить про мертвых?), и больше никогда их не потревожит.

Беата устроила спиритический сеанс с Эйне и Гилем.

Она дождалась вечера, когда Джеральд ушел на тренировку с Александром, и позвала черного фамильяра для колдовства. Поставила в гостиной два зеркала в полный рост. Темную магию Беата не любила и опасалась ее, потому уделила много внимания защитным рунам и чарам: не от Эйне и Гиля, а от хитрых голодных мертвецов, что могут прийти в их облике. У нее, в отличии от Даны, не было природных способностей к магии смерти, а значит, ее легко могли заморочить и погубить. Беата вспомнила, как Валери захватила ее тело и как некромантка на кладбище обманула Дану, сыграв на ее жажде знаний. Поежилась. Ничего, она лишь один раз переговорит с кецалями и больше звать их не будет. Мгла защитит ее и поможет, если дело примет совсем дурной оборот.

Все было готово.

Мгла вопросительно мяукнула и коснулась ее мягкой лапкой. Беата сообразила, что уже несколько минут сидит перед зеркалами, не решаясь начать сеанс связи с мертвыми охотниками Калунны.

Она боялась их?

Нет. Беата страшилась чего-то иного, но даже себе не могла объяснить, чего именно.

Она начала призыв, и зеркала заменили ее отражения на образы двух мужчин.

— Моя госпожа, ты пришла! Я говорил, что она нас не забыла, говорил же! — торжествующе воскликнул Гиль. — А ты сомневался, птичья башка!

Беата рассмеялась. Страх и сомнения исчезли в одно мгновение. Гиль улыбался, очаровательно шевелил пушистыми ушами с кисточками и не сводил с нее счастливых желтых глаз. Она вдруг поняла, что скучала по нему, как по солнцу долгой пасмурной зимой.

Эйне почтительно поклонился и прижал руку к груди.

— Здравствуй, госпожа Беата. Мы рады видеть тебя в добром здравии и в безопасности.

Эйне ничуть не изменился с их последней встречи: он был все такой же собранный, невозмутимый и вежливый. Беата залюбовалась его васильковыми глазами, темно каштановыми волосами и веснушками, густо усыпавшими светлую кожу. Они ей ужасно нравились.

— Взаимно. Как вы?

— В порядке. Мы успешно ускользнули от того… существа. Когда ты ушла, оно потеряло к нам интерес. А мы направились подальше от разрушенного города. Мы больше не сталкивались с сильными врагами, а остальные нас игнорируют. Мертвым нет дела до мертвых.

— Я для них будто невидимка! — возмутился Гиль. — Пока мечом не начнешь тыкать, не замечают!

Эйне бросил на него недовольный взгляд, затем вздохнул, но ничего не сказал. Беата представила, как шебутной Гиль лезет к нежити и затевает с ней драку, в которую втягивает Эйне, и несколько заволновалась.

Ведь они оба погибли, несмотря на свою силу. Не могло ли это повториться?

— А Калунна к вам не приходила?

— Вересковая богиня? Нет, конечно, с чего бы ей приходить к охотникам? — озадачился Гиль. — Она беседует только со жрицами.

Беата закусила губу.

— Я просила ее забрать вас в положенное вам посмертие. Видимо, она сделает это позже.

Гиль помотал головой.

— Но как тогда мы сможем тебе служить? А вдруг ты вновь придешь в загробный мир, и мы тебе понадобимся?

Беата не ответила.

Она не посмела сказать Гилю, что этого никогда не случится. Погибшие слуги Аты не были ее слугами, и ей было совестно их обманывать. Они не могли служить ей и должны были обрести покой.

Они были ей не нужны.

Беата впервые поняла тех людей,