тёмном подвале,

За русский язык пострадал.

— "Представьте, на ты личным местоименьем

Супругу назвал я свою"…

"Позвольте — застыли все в недоуменье -

За Ты по сусалам не бьют!"

— "Да бьют… Мне жена заявила в постели,

Листая журнал красоты:

От секса отвыкли мы … — Я ж не бездельник,

Не «мы» — уточнил ей — а «ты».

За что получил без раздумья и сразу…

Но если бы «вы» я сказал,

То из-за такой незаконченной фразы

Возник бы семейный скандал.

Мне опыт лингвиста помог в то мгновенье,

Что не пострадала жена.

Когда бы там «вы» было местоименьем,

С фингалом ходила б она".

Сгоревший дуб в Михайловском

— "Ты помнишь, дорогой, тот дивный вечер

В Михайловском, где Пушкин всех любил.

Мы поклялись друг с другом быть навечно,

И дуб столетний нас благословил.

Дуб государством охранялся в память

О гении… Нам это помогло

Быть вместе с гением и жить его стихами…

Представь себе — дуб молнией сожгло.

Сгорели вместе с ним все обещанья,

Что раздавал всем ветреный поэт,

И наши с тобой клятвы и признанья

Той молнией, считай, свело на нет.

Что скажешь ты? Теперь пень за оградой

Уж не расскажет, что творил пострел…"

— "Что я скажу? Да дубу так и надо,

Раз до признаний наших не сгорел…"

На деле всё не так трагично вроде,

Сгорела ель там, дуб-красавец жив…

Дало то мужу повод при разводе

Про клятвы обвинить жену во лжи.

А что до дуба — с думой о высоком

Под ним не возбраняется прилечь,

И служит он, в отличье от осоки,

Прекрасным местом для счастливых встреч.

Муж филателист, а не сифилитик

Три женщины в одном приличном доме

С хозяйкой засиделись допоздна.

Про хобби у супругов — чьё весомей -

Хотелось им подробнее узнать.

— «Мой нумизмат, достал меня до жути,

Куда, не знаю, деться от монет.

На полке даже малый промежуток

Заполнил чей-то профиль иль портрет».

— «Мой тоже собирает, но плакаты,

Завесил ими всё пространство он.

Заходишь в туалет с нуждой приватной,

А там торчит известный чемпион

Или другая рожа из великих» …

Хозяйка поддержала этот трёп:

"А у меня супруг мой сифилитик

И вечно в лупу смотрит, как циклоп".

Две женщины в момент смотались обе,

А муж жене, лишь дамы убрались:

"Ну, сколько повторять тебе про хобби -

Не сифилитик, а филателист".

Поняв, что с объяснений мало проку,

Ушёл в свой кабинет, где марки сплошь.

Там приложил большую лупу к оку

И снова на циклопа стал похож.

От кого люди произошли и по чьей линии

— "Скажи мне, мама, люди на земле

Как появились, что тому причиной?"

— "Сынок, весь мир когда-то был во мгле,

А свет зажёг Господь своей лучиной

И создал всех людей Бог по уму…"

— "А папа говорит — от обезьяны

Произошли все люди, потому

Такие на роду у них изъяны.

Про Дарвина нам задали урок,

Про то, какие люди раньше жили"…

— "Но ты и сам заметить мог, сынок,

Различья меж людьми весьма большие.

И некоторые с самых первых дней

От гамадрилов род вели не редко.

Как раз вот с ними папа твой в родне,

А я своих в виду имела предков".

Откуда колье и честь мужа

— "Откуда столь шикарное, нет мочи,

На вас колье из лучших из камней?"

— "А шоб я знала! Нюма мой не хочет

Сказать про это дело даже мне.

Под следствием уже четыре года,

А всё молчит он рыбою об лёд.

Начальник сыска, что ко мне приходит,

Расследованью хода не даёт.

Хоть надоел он мне до невозможно,

Честь мужа на кону и потому

Мне Нюмино колье ещё дороже,

Но знать ему про это ни к чему.

Сколько за жизнь было женщин

Беседуют за жизнь еврей с евреем,

Обоим столько лет, что срамота…

На кухне Нора по обыкновенью

Привычным женским делом занята.

Что сообщить имеет её Беня

С того, что неизвестно до сих пор?

Ей бредни стариковские до фени,

Тем паче, что про женщин разговор.

Один другому шёпотом вопрос свой

Задал еврей о сути бытия:

— "Ответь мне, Беня, запросто и просто,

А сколько было женщин у тебя?"

Другой нахмурил лоб в раздумьях тяжких,

Как будто всех в уме не сосчитать,

Подвёл итог подсчётов на бумажке

И с гордостью ответил — двадцать пять!

Но тут же был унижен, обесчещен

Женой, когда донёсся Норин бас: