— Скажи, Анна, — голос Корвина опять стал мягче, и я осмелилась поднять на него взгляд. Острый взгляд его голубых глаз тоже смягчился. Словно кристалл льда немного оплавился по бокам. — А тебе нравится заниматься этим?

— Нет, — искренне ответила я. Мендер хочет заключить сделку, значит, здесь я могу ответить чистую правду.

— Хорошо, — кивнул он. — Тогда послушай. Ты можешь уехать отсюда со мной. Десять лет ты будешь жить в моем доме. От тебя будет требоваться сохранять тайну о нашем контракте и… выполнять некоторые обязанности.

«Что за обязанности, скажите!» — закричала я про себя. Мне хотелось тут же спросить «какие», но подозревала, что прямым вопросом могу испортить впечатление о себе. И Мендер не одобрил бы подобного…

— Что за обязанности, поговорим позже, когда уедем отсюда, — словно угадав мои мысли, продолжил Корвин. — Не беспокойся, ты будешь жива и, вероятно, здорова. По истечению десяти лет ты получишь двести пятьдесят тысяч наверме. До этого — полное содержание и карманные расходы. Что сэкономишь, можешь отсылать бабушке.

Его слова доносились словно издалека. Мир начал расплываться, как это нередко происходило, когда ситуация становилась невыносимой или слишком фантастичной.

Он действительно «купит» меня? Я уеду отсюда? На десять лет буду отрезана от Мендера и его ада? Что потом — неважно. Лишь бы вырваться отсюда!

А что там сделает со мной новый хозяин… Наверняка, я смогу это терпеть.

— Если желаешь, Анна, мы можем заключить такое соглашение с тобой и этим Домом отдыха. Постарайся решить прямо сейчас, я не хотел бы задерживаться надолго в этом месте… — охватывающий меня туман пробил его резкий голос, и мир вдруг заиграл красками, а взгляд уткнулся в яркие чистые глаза.

— Я буду очень рада, Корвин. Я согласна… — ответила я и услышала свой голос как будто издалека.

— Хорошо, — Корвин неожиданно улыбнулся, поднялся и галантно протянул мне руку. Видимо, его вежливость распространялась и на таких, как я… И словно мы уже закончили обед. — Тебе следует собраться, завтра выезжаем.

* * *

Выйдя в коридор, я увидела Мендера. Вероятно, он так и стоял тут, ожидая, чем закончится обед. Он схватил меня за локоть и внимательно посмотрел в лицо.

— Ну что? — зло спросил он. — Не сказал бы, что у тебя довольный вид… Не смогла произвести впечатление, шлюшка?

А когда он видел у меня довольный вид? Чем мне быть довольной? Внутри пронесся неожиданный протест. Неожиданный, потому что я давно не осмеливалась протестовать. После того как я пыталась бежать, но Мендер остановил меня и навсегда «объяснил», кто я такая, его почти не осталось. Протестовать нельзя, я выучила это назубок. Хочешь жить — принимай все, как есть. И сохраняй себя внутри, не пускай окружающее в душу.

— Нет, Мендер, — ответила я. — Клиент хочет заключить сделку. Просил тебя подойти в комнату.

Мендер выдохнул и отпустил мой локоть, облегченно прислонился к стене.

— Молодец, девочка… — прошептал он. — Так и знал, что этот сноб на тебя клюнет. Иди! — жестче добавил он. — Жди меня в моем кабинете!

Не чуя под собой ног, я пошла по коридору.

Разве такое может быть? Я уеду отсюда?! Мендер, Алисия, клиенты и знание, что рядом под землей есть самое страшное место на свете, будут где-то далеко? Останутся за спиной. В это не верилось. Я уже давно не надеялась выбраться из ада.

В кабинете Мендера я даже не присела. Ходила из угла в угол, подходила к окну и смотрела вниз — на черную машину нового «хозяина». Душу разрывало от противоречий.

С одной стороны — радость, непривычная эйфория. Радость того, кто выходит из заточения на свободу. Хоть я и понимала, что предстоящее мне — далеко не свобода. С другой стороны — все тот же страх, опасения, что грядущее может оказаться хуже всего, что я знала здесь.

Но, может быть, хуже не бывает?!

А может… Может быть, сэр Корвин — про себя я продолжила называть его именно так — хороший и благородный человек? Быть может, он решил просто спасти жизнь какой-нибудь девушки… Или не так. Он купил меня просто для постельных утех. Но потом полюбит меня и сделает своей «королевой».

Я усмехнулась самой себе. Что я знала о любви между мужчиной и женщиной? Ничего. Я знала всю обратную сторону, все мерзкое и грязное, что бывает в плотских отношениях. А вот любви не знала.

До похищения за мной ухаживали мальчики из соседней «мужской школы», с одним я подружилась, он признался в любви, и мы стали ходить с ним на свидания. Гуляли, разговаривали, он дарил мне цветы и конфеты… Несколько раз целовались. Мне было приятно тогда, но я не чувствовала ничего особенного.

Пару раз я влюблялась. Один раз в актера, другой — в школьного учителя. Плакала в подушку по ночам, мечтала о взаимности и краснела, когда учитель входил в класс. Но вскоре это проходило, даже тогда я понимала, что это не настоящая любовь.

А в восемнадцать лет, когда все юноши и девушки встречались друг с другом, начинали романтические отношения, я потеряла связь с миром. Оказалась заперта в подземелье вдвоем с Ниной, которую Мендер «купил» на опыты чуть раньше.

У нас было немного книг, некоторые из них — романы о любви… Вот в них были красивые истории. И если в книге главной героиней была девушка, то ее ждали испытания, но в итоге она всегда обретала истинную любовь и счастье. Я читала и уносилась мыслями от кошмара вокруг. Представляла себя на месте героини… Только не верила, что подобное бывает на самом деле.

Мужчины — те мужчины, которых я видела — не испытывают любовь. Он просто используют твое тело, как хотят, пока ты для них привлекательна. Опыт всей моей взрослой жизни говорил только об этом.

Но… наверное, мечты неистребимы в женском сердце. Иногда я мечтала о… невозможном. Например, о том, что один из «клиентов» окажется не извращенцем и не развратником, а благородным принцем Что он полюбит меня и спасет от Мендера с Алисией… А подробности, как именно это произойдет, мое сердце опускало.

«Только не мечтай, — сказала я себе, глубоко вздохнув. — Ты уедешь отсюда, это уже хорошо. Но не жди от «хозяина» ничего особенно хорошего. Если бы он хотел хорошего, не приехал бы сюда, чтобы заключить незаконную сделку».

Мендер пришел через двадцать минут. Довольный. Если сейчас не разозлить его, то, наверное, он не сделает мне ничего плохого. С полуусмешкой посмотрел на меня.

— А ты молодец, малышка, — сказал он. — Впрочем… Это я сделал тебя такой. Это моя заслуга… Всегда знал, что стоит потратить на тебя силы — и когда-нибудь ты окупишься! А теперь послушай… — он встал напротив меня. В лице не было злости, только предельная серьезность. — Послушай меня, Анна. Я не буду сейчас бить тебя, таскать за горло и прочее… чего ты боишься. Я тебя сейчас не трону. Но то, что я скажу, ты должна запомнить и повторять утром, днем и вечером, как молитву. Слышишь меня, как молитву? — он внимательно вгляделся в мое лицо, чтобы оценить, насколько хорошо я его понимаю.