В частности, внешнее давление со стороны США и нежелание признавать за Россией право развивать свою собственную, отличную от западной, систему ценностей способствует укреплению в стране национализма и анти-американизма. Стоит вспомнить, что многие российские инновации в отношении собственной системы ценностей стали результатом западного давления. В первый период правления Путина Россия стремилась позиционировать себя как часть западного мира — как страну демократии и рыночной экономики — с самостоятельными внешнеполитическими интересами. Даже после череды цветных революций в Евразии Кремль сохранил такого рода позиционирование, хотя внутри страны были предприняты меры по ограничению деятельности прозападных негосударственных организаций и фондов. Во время правления Медведева упор на развитие отношений с Западом сохранился и даже усилился, чему способствовало благожелательное отношение к новому президенту со стороны администрации США, редко высказывавшегося в отношении России критически8. Однако после нового избрания Путина президентом ценностные акценты руководства подверглись существенной корректировке, завершившись заявлениями российского президента о необходимости сохранить «независимость и суверенитет в духовной, идеологической и внешнеполитической сферах» и утвердить Россию как «консервативную» державу и глобальную защитницу традиционных ценностей9.

В Америке как стране с глобальной идентичностью и системой интересов живут и культивируются образы не одной, а нескольких угроз. Помимо России политический класс и средства массовой информации активно «отрабатывают» тему угроз интересам и ценностям США со стороны исламского радикализма и растущего Китая. У американских глобалистов имеются различные ответы на то, почему ни одна из этих угроз не сможет поколебать позиции Америки в мире. В зависимости от идейно-политических ориентаций одни представители глобалистски мыслящего политического класса подчеркивают значимость военно-технологического превосходства США, другие делают упор на преимуществах экономической и политической системы. При этом далеко не все представители истеблишмента видят в России угрозу номер один. Большинство глобалистов считают ее сложным партнером в силу традиционно-великодержавного менталитета и все еще слабой степени интеграции в западные политико-экономические структуры, не готовым пока примириться с глобальным доминированием США. Но нельзя сказать, что все глобалисты озабочены этим больше, чем растущей ролью Китая или исходящей с Ближнего Востока угрозой терроризма. Россия воспринимается как слабое, хотя и капризное (prickly), государство, которое со временем должно будет примириться со своим объективно скромным положением в мировой системе и принять глобальное лидерство Америки как должное. Экономическое и военно-политическое сближения России и Китая тревожит некоторых представителей лагеря глобалистов, но не до такой степени, чтобы изменить принципы защищаемой ими политики. Политика глобального лидерства США представляется им необходимой в том числе и потому, что в мире все еще остаются государства, готовые бросить вызов американским интересам и ценностям.

Вместе с тем активность Кремля на международной арене, а также устойчивость в сознании американского политического класса оставшейся от «холодной войны» памяти советской угрозы способны выдвигать Россию на позиции угрозы номер один10. Это происходит тем вероятнее, чем активнее российское руководство ставит под сомнение легитимность американской глобальной идентичности и претензий на главенствующую роль в организации мирового порядка. В этих условиях и происходит активизация антироссийских групп, как правило, защищающих глобальное превосходство США от угрозы, исходящей от «авторитарно-экспансионистской» России. Не обладая способностью самостоятельно формировать американскую повестку на российском направлении, русофобские группировки способны активно лоббировать антироссийскую политику, тем самым внося свой вклад в утверждение глобальной идентичности США. Во второй главе предлагаемой вниманию читателя книги я подробнее описываю условия, которые способны усиливать позиции антироссийского лобби. Следующий раздел данного предисловия кратко суммирует эти условия и объясняет активизацию антироссийских групп в отмеченные периоды кризисов в отношениях двух стран.

Условия формирования и критерии успеха антироссийского лобби

Антироссийские группы в американском истеблишменте объединены идеологией страха перед Россией. Эта идеология строится на представлении российских интересов и политических ценностей враждебными США и убежденности в том, что именно Россия представляет собой главную внешнюю угрозу США. Коалиция такого рода групп подвижна и неоднородна по своим интересам. Прежде всего к ним следует отнести ястребов «холодной войны», сформировавшихся в качестве защитников американского глобализма в эпоху борьбы с Советским Союзом и стремившихся не только к сдерживанию внешнеполитических амбиций СССР, но и дискредитации и уничтожению самой советской системы. Например, многие из тех, кто занимал важные посты в администрации Буша-мл., начинали свою политическую деятельность и формировали свои убеждения в период обострения американо-советских отношений при Рональде Рейгане. Для них Россия — не столь важно, советская или пост-советская — представляла и представляет прежде всего военную угрозу.

Иная часть антироссийской коалиции — либеральные ястребы, или же те, кто считает Россию главной угрозой реализации прав и свобод личности в мире. В частности, неправительственные организации типа «Фридом Хаус» (FreedomHouse), Национальный фонд демократии (National Endowment for Democracy) и «Хьюман Райтс Уотч» (Human Rights Watch) в свое время были созданы для борьбы с нарушениями прав человека системами коммунистического типа, а сегодня борются с «путинским режимом», не проводя между двумя разными периодами российской истории никаких существенных различий. Особенно активен в этом отношении «Фридом Хаус», не только консультирующий политических активистов, но и создающий глобальные рейтинги демократии. При этом, согласно рейтингам организации, в России с 2005 года сформировалась диктатура, как и в таких странах, как Руанда, Камбоджа, Чад, Китай и Афганистан. В отличие от «Фридом Хаус» большинство других рейтинговых агентств западных стран относят Россию к числу смешанных или «гибридных» систем правления, четко отделяя российскую систему от китайской и вышеназванных. При этом между военными и либеральными ястребами прослеживаются как личные, так и разнообразные политико-институциональные связи. Например, в руководство «Фридом Хаус» в разное время входили крупные представители американского военно-разведывательного истеблишмента, а в числе его президентов был Джеймс Вулси, занимавший ранее должность директора ЦРУ11.

Наконец, третья группа объединяет восточно-европейских националистов, уверенных в опасности сильной России для свободы и независимости их народов. Хочу особо подчеркнуть, что в данном случае имею в виду не всех иммигрировавших в США представителей восточно-европейских народов, а лишь тех, кто разделяет убежденность, что Россия была и остается главной угрозой развитию свободы и демократии в мире. Представители восточно-европейского лобби нередко работают в группировках военных и либеральных ястребов, не проводя при этом существенных различий между национальными интересами США и стран Восточной Европы. В частности, известный своими антироссийскими взглядами министр иностранных дел Польши Радек Сикорский в прошлом работал сотрудником ведущего неоконсервативного фонда «Американский институт предпринимательства» (American Enterprise Institute). В качестве польского политика Сикорский неоднократно шел на обострение с Россией, а также подвергал резкой критике недостаточно, по его мнению, жесткую в отношении России политику США и Евросоюза12.