Блокирует ее руки над головой. Стягивает полотенце и закидывает стройную ножку покрытую мурашками себе на бедро.

Врезается в ее губы одновременно с членом, который нещадно лишает ее девственности.

Эва рычит ему в губы, из глаз падают прозрачные бусины слёз. Низ живота пробивает болезненная вспышка. Он не останавливается. Двигается в ней и с каждым движением жжение увеличивается. Между ног становится влажно. Кровь.

Скулит ему в губы. Кажется, сдалась. Больше не сопротивляется. От боли нечем дышать. Кружится голова. Сильно зажмуривая глаза, видит, как страницы ее любимых романов желтеют, покрываются плесенью, умирают вместе с ней. В мире нет сказок. Мир переполнен жестокостью. Даже близкий знакомый, которого, казалось, ты знаешь всю жизнь, оказывается безжалостным ублюдком.

Ненавижу…

От этого ее уберегал отец? Не уберёг. Не вышло. Ее «убил» тот, кого он считал названным сыном.

Маркус кончает в Эву слишком быстро. Узко. Горячо и тесно. Он не насытился. Хочет ещё.

Выходит, сперма вперемешку с кровью стекает по женскому бедру. Мерзкое ощущение.

Сдирает с неё тряпку и тянет в душ. Эва спотыкается не в силах сделать шаг. Парень подхватывает свою игрушку на руки и, переступив невысокий бортик, закрывает стеклянную створку. На неё сразу же оседает пар, скрывая от мира их силуэты.

Она и вправду похожа на фарфоровую куклу. Неподвижна. Ни одной эмоции. Пустая.

— Ну же, улыбнись маленькая… — поддевает ее подбородок, заставляя посмотреть на него тусклым взглядом. Там умер рай. — У тебя такая красивая улыбка.

Растирает ее губы, опускается к шее. Смывает горячей водой острые мурашки. Сдавливает маленькую упругую грудь, щипает сосок. Опускается ниже, обводит изгиб талии, накрывает ладонью низ живота. Смывает своё семя вперемешку с ее кровью. Его дико возбуждают эти грязные, пошлые действия. Перехватывает дыхание, когда он прижимается к ее бледным губам. Снова сжимает грудь. Ласкает, но в этой ласке нет ни капли нежности. Внутри Эвы разливается непередаваемая горечь. Слёзы устали течь. Сердце бьется через раз.

Истошно воет, когда он снова разворачивает ее к себе спиной и проходится по спине, сдавливает ягодицы.

Ещё раз?

— Пожалуйста… — выдыхает во влажный кафель и бьет о него лбом. — А-а-а-й… — скулит, чувствуя его в себе.

Он будто издевается, медленно проникает в неё.

А сам испытывает дичайший кайф. До безумия, за гранью. Такого ещё не было.

Не жалея силы, сжимает кожу, оставляя яркие следы. Пользуется ею в своё удовольствие.

Сколько же в нем ненависти? Под слоем желчи, есть ли там душа? Или он родился без неё?

Второй раз кончает в неё. Глубоко насадив, задержавшись на бесконечные секунды. Ему плевать на последствия.

Обмывшись, выходит. Оставляет ее одну.

Кажется, девчонка не дышит. Сидит на кафельном полу, поджав ноги к подбородку. Не шевелится до тех пор, пока не начинает течь ледяная вода.

Опускается вниз смеситель. Вытирает слёзы и ползёт по стенке вверх. Морщится от жжения в промежности. Медленно выдыхает. Она больше никогда в жизни, никому не позволит пользоваться ею. Пользоваться ее телом, пользоваться ее жизнью. Внушать ей чужие мысли и мнения.

Хватит!

За последний час она действительно повзрослела.

Глава 3

Воспоминания двухлетней давности проносятся вихрем перед глазами. Заставляя вспомнить: зачем я здесь? Затем, чтобы уничтожить.

Подсознательно стараюсь держаться от него подальше. Подхожу к кровати и сажусь на самый край.

Он находится на безопасном расстоянии. Между нами целая комната. Наивно себя убеждаю, что я в безопасности. Но его взгляд… достаточно лишь взгляда чёрных глаз, чтобы я смогла почувствовать, насколько я слаба. Жалкая и уязвимая. Только в своих мыслях я такая сильная и решительная, а на деле… Я в его доме и он здесь хозяин.

Но он не мой хозяин. Я должна прийти в себя. Иначе все, к чему я шла, эти чертовы два года, превратится в прах.

— Подойди ко мне! — Маркус делает глоток из стакана и смотрит на меня исподлобья.

Поразительно. В таком юном возрасте иметь такой угнетающийся взгляд. Непроглядная чернота, поглотившая радужную оболочку, заставляет леденеть кровь. Сворачиваться под неистовым напором.

Нам едва стукнуло двадцать, а если посмотреть Маркусу Бруно в глаза, не зная его возраста, можно подумать, что перед тобой сидит человек с огромным жизненным опытом. Возможно, так и есть. С той ночи прошло два года. За два года многое могло произойти?

К счастью, мне все равно. Мне всего лишь нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя и тогда, я сделаю его жизнь ещё невыносимей. Сломаю, как когда-то сломал меня он.

— Подойди, Эва! — требовательней.

Я по-прежнему остаюсь на месте. Как только он вошёл в комнату, заполнив пространство своей мерзкой энергетикой, я потеряла возможность шевелиться и дышать.

Все-таки, есть огромная разница между тем, когда мы остались наедине, и несколькими часами ранее, когда мы были окружены его шавками.

Сейчас он не побоится замарать об меня руки. Если я ещё хоть минуту помедлю, он прикончит меня лично.

Я не успела ещё насладиться агонией в его глазах. Похоже, я достигла своей цели. Неожиданно появившись перед ним, испортила пару-тройку его планов. Но для меня этого мало. Я хочу, чтобы он горел в аду. Точно так же, как ежедневно горю я.

Поднимаюсь на слабых ногах. Тело не слушается. Оно ещё прибывает в шоке от смерти близкого человека. Его ублюдки, не моргнув глазом, лишили жизни единственного, кто был для меня важен. Кто не отказался от меня. Приютил. Поделился жизненным опытом.

Подхожу. Задерживаю дыхание. Не хочу дышать им. Отсутствие кислорода кружит голову.

Молюсь, чтобы он остался на своём месте. Все-таки, ещё рано. Я не готова встретиться лицом к лицу с персональным дьяволом.

— Скажи мне, Эва, как так вышло, что ты сейчас стоишь передо мной? За два года успела соскучиться?

Нет, черт возьми, не делай этого. Не поднимайся! Оставайся на своём месте.

Нет, он не слышит моих немых криков. Истерики, в которой бьется душа, не желая, чтобы этот монстр приближался ко мне.

Два года назад он просто вошёл в мою комнату. Два года назад он преподнёс мне подарок, «убивший» меня…

Ненавижу!

Мне хочется выть от отчаянья, которое безжалостно напевает мне, что я снова вляпалась. Хочется кинуться на Маркуса и расцарапать его лицо, ощущая под ногтями, свежую кровь.

Но вместо этого я просто смотрю, как шаг за шагом, парень сокращает расстояние между нами и, остановившись в метре, хватает меня за горло, резко притягивая к себе:

— Ты снова заставляешь меня повторяться, — шепчет в самые губы, — да, малышка? Любишь, когда