Орден Архааля не может погибнуть, даже если все могущественные силы этого мира ополчатся на него, потому что в учении Архааля заключена истина.

…День за днем, ночь за ночью маленький отряд пробивался через болота к Тугарду. Несколько раз им приходилось отражать атаки жутких враждебных существ. Последняя произошла перед самым рассветом, когда тварь с кожистыми крыльями, крича пронзительно и жалобно, точно раненая птица, вдруг появилась в воздухе над головами солдат.

Небо уже слегка посветлело, еще немного - и солнце встанет из-за горизонта. Но орде упырей - если только отряд выслеживают именно упыри - хватит и этого короткого промежутка времени, чтобы расправиться с беззащитными людьми. Следовало подготовиться к атаке, не пренебрегая ни одной мелочью: слишком серьезен противник.

Отряд привычно построился в каре. Пенна заняла свое место во втором ряду, за широченной спиной одного из самых опытных воинов. Тот был изменен магией куда сильнее, чем девушка: непомерные мышцы бугрились на его руках, локти снабжены длинными острыми шипами, которые могли служить оружием не менее опасным, чем меч.

Пенна сняла с плеча лук, улыбнулась. Она знала, что не промахнется, если хотя бы малейший лучик будет озарять этот мир. Ее магическому зрению до вольно было любой капли света, чтобы видеть все вокруг так же ясно, как и днем.

Сейчас воин, стоящий перед ней, опустится на колено, Пенна прицелится и пустит стрелу, а затем сразу же спрячется за живой щит.

Хотя девушка уже была вполне взрослой и могла постоять за себя, многие старые солдаты продолжали относиться к ней как к ребенку, которого они когда-то знали. Они берегли ее и старались не подвергать излишней опасности.

Пенна не возражала. Она привыкла подчиняться; а кроме того, бессмысленный риск никогда не считался добродетелью. Рисковать следовало лишь в тех случаях, когда безрассудное на первый взгляд поведение оправдано более отдаленной целью.

Черная густая масса, более темная, чем ночной воздух, колыхалась впереди. Пенна отчетливо различала нежить: приплюснутые головы, руки ниже колен, похожие на кривые засохшие ветки деревьев, круглые пасти, полные маленьких острых зубов. Нежить…

Отрядный маг Бетмур, немолодой человек с обильной проседью в черной бороде, порой беседовал с Пенной о жутких тварях, с которыми отряд встречался на болотах. Девушка охотно слушала и никогда не насмехалась. В отличие от других. Поэтому она и была любимицей мага.

– Упырь, - говорил Бетмур, вкусно причмокивая, как будто речь шла о чем-то приятном, - есть скотина злобная, кровожадная и вместе с тем весьма уязвимая.

– Солнце? - Пенна изо всех сил пыталась показать, что кое-что смыслит.

– Солнце? Да, - Бетмур кивал, - солнце для них чрезвычайно опасно. Попросту выражаясь, горят они на солнце, загляденье! Да, солнце - это раз.

Он поглядывал на огненный шар, медленно двигавшийся по небу, и подмигивал солнцу, как своему давнему другу. Затем лицо Бетмура снова становилось озабоченным.

– Но есть еще кое-что. Жажда. Жажда - это два.

Пенна пожимала плечами:

– Жажда крови?

– Их слабое место.

– Ничего себе - «слабое»! Да это самое мощное их оружие! Разве не жажда делает эти существа безрассудными в бою, способными наносить смертельные раны?

– Но она и убивает их, когда утолить ее вовремя не удается, - указывал Бетмур. - Не забывай об этом. Они слишком зависят от… еды.

– А еда - это ты да я, - вздыхала Пенна. - Как ни глянь, утешительного мало.

Но сейчас, как показалось девушке, отряду противостояли вовсе не упыри. Какое-то другое зло, еще более жуткое и отвратительное. И незнакомое. Чем больше Пенна вглядывалась в строй врагов, тем холоднее становилось у нее на сердце. Создавалось впечатление, что подобные твари могут существовать лишь в болезненных кошмарах. Невозможно было представить себе, кто или что породило их. Тощие бледные хвосты, покрытые редким жестким волосом, волочились по земле, кривые лапы с когтями оставляли в почве глубокие борозды. Непомерно длинные шеи изгибались во всех направлениях. Пенна с ужасом заметила трех гигантских богомолов с мордами, до странного напоминающими искаженные человеческие лица. Хитрость и злоба светились в глазах этих человеконасекомых. С сухим шуршанием они потирали лапки, словно предвкушая кровавую потеху. Но омерзительнее всего выглядели гниющие трупы самых разных существ, раздутые, с синюшными лицами и высунутыми разлагающимися языками

Все эти создания переговаривались между собой. Короткие, отрывистые фразы, которыми они обменивались, напоминали собачий лай.

Среди уродливых кривобоких тварей девушка вдруг разглядела стройную фигуру в длинном плаще. Белоснежные волосы ниспадали на плечи существа, абсолютно белое лицо сияло неземным светом, а ярко-алые, как разверстые раны, глаза с золотыми зрачками глядели не моргая.

Пенна подняла лук и выстрелила. Тихий голос Бетмура, отрядного мага, сопровождал летящую стрелу. Пенна никогда не была сильна в заклинаниях, да и Бетмур, признаться, тоже. Но на простенькое боевое заклятие отрядного мага вполне хватало. Он, конечно, тоже заметил зловещую фигуру предводителя умертвий и постарался придать выстрелу Пенны дополнительную мощь.

Уже в воздухе стрела начала светиться. Предводитель, казалось, смотрел прямо на нее, но не двигался с места, и Пенна вдруг поняла: он слеп и не замечает очевидного! Магия заклинателя не столько укрепила стрелу, сколько сделала ее незримой…

В следующее мгновение Пенна осознала свою ошибку. Нет! Происходило нечто совершенно иное. Нежить вела какую-то свою игру, гораздо более сложную, и Пенна не могла постичь - какую. Глупо было бы надеяться на то, что простенькие чары, наведенные Бетмуром, и одна-единственная стрела в состоянии уничтожить подобное могущественное создание.

Улыбка тронула тонкие губы существа в темной мантии. Его пылающие глаза встретились с глазами Пенны. Девушка могла бы поклясться, что видит в них свое отражение. Невольно она содрогнулась на мгновение ей показалось, что жуткое создание, едва лишь взглянув на свою жертву, захватило в плен ее душу…

Стрела медленно пролетела по воздуху и вонзилась умертвию в шею. Из угла рта у него вытекло несколько капель крови. Пенна зачарованно наблюдала за беловолосым. Его прекрасное правильное лицо завораживало девушку, и он, казалось, отлично знал об этом.

Недолгое время он медлил со стрелой в шее. Затем беловолосый поднял руки и хлопнул в ладоши. Стрела Пенны вспыхнула ярчайшим пламенем - и тотчас осыпалась пеплом. Она сгорела почти без остатка прямо в ране.

Это послужило сигналом к началу боя. С громкими криками воины-архаалиты бросились на своих врагов, а те, в свою очередь, приготовились рвать противников зубами и когтями. Беловолосый схватил одного из солдат и, не обращая внимания на удары меча, сыпавшиеся на него сверху, впился зубами тому в ногу. Нежить прокусила артерию и жадно начала сосать кровь из слабеющего человека.