Князь Самослав решил эту зиму посвятить тому множеству дел, что из-за занятости были отставлены в сторону. И главнейшим из этих дел была печать Евангелия, первый экземпляр которого лежал сейчас перед князем. Непривычный для этого времени вид переплетенной книги был настолько чужеродным, что Самослав даже в руки ее поначалу взять не мог. Заробел.

— С ума сойти, — только и смог сказать он, когда все-таки раскрыл первую страницу. «От Матфея». — Буквы мастер Хейно резал?

— Никифор, — усмехнулся владыка Григорий. — Не доверил юнцу. Хочет свою долю славы получить.

— Ну, и пусть, — махнул рукой князь. — Наградим. Папе Гонорию отправить нужно, пусть благословит. Иначе трудно нам придется.

— Мы ему десятую часть доходов пообещаем, — отмахнулся Григорий. — Думаю, он возражать не будет. Он изрядно поиздержался в последнее время. Все свои деньги на строительство и украшение церквей тратит. Новые храмы один за другим возводит, даже удивительно.

— А что, люди в Риме уже перестали с голоду умирать? — прозрачно намекнул князь.

— Какое там! — грустно покачал головой Григорий. — Италия разорена. Там то чума, то наводнение, то неурожай. А война и вовсе не прекращается никогда. Словно проклял господь ту землю за грехи ее. Жалко людей.

— А папа тысячу фунтов серебра на украшение дверей в своей базилике потратил, — задумчиво сказал Самослав. — Никогда этого не мог понять. Разве Бог не в сердцах людей живет, Григорий? Зачем ему серебряные двери, скажи?

— Прихожане должны к великому приобщаться, государь, — нравоучительно поднял палец епископ. — Вот ты когда храм в Братиславе построишь?

— После Университета, городских стен и больницы, — не моргнув глазом, ответил Самослав.

— Да…, — уныло вздохнул Григорий. — И после пыточных подвалов в Черном Городе… Ты говорил как-то, что у тебя свой путь к господу нашему. Но до чего же он у тебя длинный и извилистый, княже. Кстати, княгиня Мария дату крещения назначила. Она желает молодого княжича сразу к истинной вере приобщить. И имя уже выбрала ему, очень необычное. Никогда такого не слышал.

— Имя? — удивленно поднял голову Самослав. Это было неожиданно. Они никак не могли с этим определиться. — Первый раз слышу об этом. И какое же?

— Владимир! — ответил Григорий, особенно упирая на последний слог. Получилось ВладимИр.

— Вот как? — нахмурился князь. — Поговорю с ней. Что-то все повадились без меня моим же детям имена давать. Как будто я тут совсем ни при чем. У меня даже подозрение начало появляться, что мои жены спелись между собой, что очень странно. Они раньше друг друга терпеть не могли.

— Они и сейчас друг друга терпеть не могут, — поспешил успокоить его епископ. — Уж мне это совершенно точно известно. А что касается княгини, то сказано!

Владыка поднял очи горе и продекламировал нараспев:

— «Если бы Бог назначил женщине быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы — рабой, то сотворил бы из ноги; но так как Он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра».

— Это кто сказал? — подозрительно посмотрел на него князь.

— Блаженный Августин, — кротко ответил владыка и стыдливо опустил глаза.

— Ты мне недавно совсем другое говорил, — пристально уставился на него князь. — Из апостола Павла. Я даже запомнил! «Пусть женщины учатся тихо, в полной покорности. Я не позволяю женщине учить или же руководить мужчиной, ей следует молчать».

— Княгини Марии это точно не касается! — решительно отмел возражения владыка Григорий. — Это для обычных баб написано, а не для нее. Пойду я, княже! Надо этот экземпляр папе Гонорию передать. Только как бы это сделать? Ведь все перевалы закрыты! И герцоги лангобардов на нас изрядно злы, они не пропустят гонца.

— Весной передадим, через Виттериха, — усмехнулся князь. — Он лично отвезет. У папы для него припасен хороший подарок. Герцогу понравится, я уверен.

Владыка вышел, а Самослав глубоко задумался. Папская булла, в которой Виттерих признавался законным сыном своего отца, обошлась ему недешево, но оно того стоило. На большой шахматной доске, которой был тогдашний мир, должна появиться еще одна мощная фигура. Никем не признанный ублюдок любвеобильного правителя — это одно, а законный наследник испанского короля — это нечто совершенно другое. Другой калибр, несравнимо мощнее.

— Женить его пора, — буркнул себе под нос князь и что-то черкнул на листе бумаги серебряным карандашом. — Та-а-к! Послать в Испанию, узнать, какая там обстановка на рынке невест.

— Государь! — воин распахнул дверь. — Лекарь Илья. Говорит, назначено.

— Пригласи! — кивнул князь, отвлекаясь от своих коварных планов в отношении ничего не подозревающего герцога.

— Ваша светлость! — Илья коротко, с достоинством, поклонился.

Менее, чем за год ученик великого врача Феофила сделал стремительную карьеру. Лекарский приказ под его началом всколыхнул местную жизнь. В столичной области были обучены все повитухи, они сдали экзамены и получили патент на работу. Им теперь из казны по гривеннику за каждого здорового младенца платили. А темных баб без такого патента до рожениц допускать было не велено. Вплоть до каторги… Всего за несколько месяцев была создана армейская медицинская служба с передвижными госпиталями и операционной, вбиты в головы воинов понятия асептики и антисептики, и это дало отличные результаты. Количество умерших было не в пример меньше, чем раньше, а гнойных осложнений, убивавших большую часть раненых, и вовсе стало совсем мало. Не было в войске и кишечных инфекций. Попытка попить из реки или лужи стоила воину месячного жалования, а потому воины хлебали в походе только затхлую воду с уксусом, проклиная всех лекарей, что есть на свете. Правда, когда закончилась война, то даже самые тупые головы озарило понимание, что отсутствие загаженных кустов вокруг военного лагеря и свежих могил товарищей, убиенных кровавым поносом, как-то связано с этими странными запретами. Колдовство, посчитали многие, и это сразу поставило все на место. Сомнения ушли без следа.

— Рассказывай! — коротко сказал князь.

Повод для встречи был нерадостный. Армия франков оставила после себя не только разрушения, но и кое-что похуже. Черная оспа! Болезнь, пришедшая откуда-то из Азии полсотни лет назад и с тех пор не исчезавшая ни на год. Она то затухала, то вспыхивала вновь, с купеческими караванами, паломниками и воинами