Так вот, ребятки, с каждым годом увеличивается число приходящих к нам кораблей. Теперь, за отсутствием на Енисее угля, корабли берут запас его за границей на обратный свой путь. Если же мы отыщем уголь вблизи Игарки, то уж незачем будет морским пароходам загружать себя запасом топлива. Вместо него они погрузят в свои трюмы полезные для нас предметы. И государству нашему будет выгодно продавать иностранным судам наш советский уголь. Поэтому-то мы и ищем его.

Но в этом значение угля только на первое время. А потом его применение будет еще шире и еще важнее!

По многим признакам ученые полагают, что в горных породах севера содержатся и металлы. Пока известны лишь цветные металлы: медь, цинк и никель. А может быть будет отыскано и железо.

И, если запасы металлов на севере окажутся действительно значительными, тогда уголь станет необходимым для будущих металлургических заводов. И, на запасах тепловой и химической энергии угля, возникнет мощная база индустриализации наших северных окраин.

Угли, как топливо, приведут в движение крупные электрические станции и сила их тока начнет питать заводы и фабрики.

Но машины обслуживаются людьми. Поэтому неизбежно возникнет заселение края. И там, где сейчас мы видим таежную пустыню, построятся города, будет кипеть трудовая жизнь и большие ценности будут создаваться у Полярного круга! Вот чем, для будущего, может кончиться скромная находка каменных углей теперь!

— А если по Тунгуске уголь найдем, — робко спросил Николай, — ведь он от Игарки далеко будет?

— Тунгуска река полноводная, глубокая. По ней легко заходить пароходу. И если там окажется уголь, то его будут сплавлять вниз до Енисея, а оттуда до порта Игарки.

В тот же вечер, ложась спать, Петя крепко ударил кулаком по ладони и шепнул Николаю:

— Найдем уголь!

■

Наконец, экспедиция добралась до Туруханска. Все население его вышло встречать пароход. Кооператоры ждали из Красноярска грузов, иные встречали знакомых, а прочие вышли просто так, чтобы посмотреть на новых людей и тем скоротать городскую скуку.

Пока экспедиция разгружалась, профессор с Николаем пошел в местный РИК. Проходя по берегу, Коля заметил невиданные еще им больше лодки с высоко задранными носами, с мачтой и досчатои постройкой, прикрывающей всю середину лодки.

— Это илимка, — об’яснил профессор, — в такой вот мы и поедем.

На гальке, на кольях сушились сети. Тут же навалены были груды пустых боченков.

— Сразу видно, — сказал Николай, — рыбаки живут!

— Прежде и был Туруханск большим рыбачьим местечком и назывался селом Монастырским. А теперь сделался городом и центром для огромного Туруханского края, который больше любого европейского государства, — так об’яснил профессор.

Шел по улицам Николай и дивился:

— Какой же это город? У нас в деревне дома не хуже. И учреждения тоже — в одном деревянном доме — все! И РИК, и нарсуд, и милиция — совсем деревня!

В РИКе профессор долго беседовал с председателем, рассказывал ему о задачах экспедиции. И председатель говорил о большой пользе для края, которую оказала бы экспедиция, если бы нашла полезные ископаемые.

А потом начались хлопотливые дни.

Коля сразу же полюбил предоставленную экспедиции илимку и вместе с десятником и Петром принялся оборудовать ее. В помещении, прикрытом досчатой надстройкой, надо было для всех наладить нары, набить полки — вообще привести илимку в жилое состояние. Потом пошла погрузка, последние хлопоты и, наконец, наступил час отправки.

Ребята узнали, что Нижняя Тунгуска тянется с востока более чем на 2500 километров, вершинами своими сходясь с левыми притоками реки Лены, около города Киренска.

— Течение реки, — говорил как-то профессор, — прорезает почти неисследованную огромную площадь, лежащую между Леной и Енисеем. И мы пойдем путем этой реки!

Еще на пароходе дивились ребята, что нет в это время на севере ночи. Закатится лишь солнышко, постоит немного светлый вечерний сумерк и опять, глядишь, загорается розовая заря восхода.

— К Полярному кругу мы близко, — об’яснил коллектор, — за ним и такие пойдут места, где все лето солнце не заходит!

И еще ребят удивило: в Красноярске, когда они уезжали, стояло жаркое настоящее лето, а тут, в Туруханске, несмотря на конец июня, еще по оврагам уцелели надувы снега.

— И это от севера, — догадался Петя.

Нелегким оказался путь экспедиции, илимку пришлось тащить бичевой против течения мощной и быстрой реки.

Илимка сама по себе была судном немалым — метров пятнадцать длиною, тяжелая да груза на ней было около 5.000 килограммов, везла она 14 человек — вот и тащи такую тяжесть!

Нанято было шесть специалистов-лямщиков — людей, которые из года в год ходят бичевой по Тунгуске, развозя товары кооперативов, снабжающих туземных жителей — тунгусов.

Николай решил попробовать тянуть бичеву. Бичева оказалась толстой вожжевой веревкой. А лямщики еще улыбались:

— Вот, посмотри, на каком канате в порогах будем тащить!

На концах бичевы были привязаны короткие поводки-веревки, вроде постромок, и каждая кончалась широким берестяным поясом. Помогли Николаю накинуть на себя лямку. Прямо через грудь и плечи пришелся берестяной пояс.

И тронулись!

Впереди вожаком шел Володя — волосатый, как медведь, здоровенный человек и очень добродушный. А другие, гуськом, друг за другом натягивали свои постромки, вливая и свои силы в общую силу, тянущую бичеву.

Медленная это были дорога — километра по два с половиной в час!

Положим, глядя по реке — где течение тише — там идут быстрее. А где начнет перебирать струя течения или попадается перекат — там медленно, шаг за шагом отвоевывая пространство. Большое значение имел и бичевник. По ровному берегу, сложенному из мелкой гальки, итти было легче, где же горами громоздились крупные и неровные камни — там приходилось выбирать каждый шаг, чтобы не упасть.

Недалеко от Туруханска, километрах в семи, показались скалы, и по реке донесся плескучий шум.

Володя повернул к лямщикам загорелое лицо и об’явил:

— Корчага играет!

И рассказал Николаю:

— Яма так называется, в которой вода крутит. И страшенная там глубина. Когда вода большая, особенно с весны, так очень корчага опасна. Попади туда с лодкой — и сразу проглотит! Да и илимке худо будет!

Ничего особенного с берега Николай не заметил, рассмотрел только, что в середине реки вода расплывается большими кругами и что к водовороту от береговых мысов мчатся борозды течения.

А на илимке профессор подробно об’яснил: