— Так кто же этот достойный молодой человек?

Задним умом Уолш понимала, что выбрала неверный подход. Силия предложила ей не лезть не в свое дело и отказалась говорить. Джоанн вскипела, стала требовать ответа. В результате — эффектный выход Силии, взбешенной и заявляющей, что не вернется больше никогда.

Злясь на дочь за то, что та так быстро выросла, и на себя за то, что не придумала ничего лучше, Джоанн сидела за обеденным столом и изучала дела по двум предыдущим утоплениям. Черно-белые фотографии представляли собой такое жуткое зрелище, что даже она с трудом могла вспомнить, когда видела подобное в последний раз. Впечатление усугублялось возрастом жертв: мальчику было семь, а девочке девять.

Тело мальчика нашли в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году холодным субботним утром недалеко от того места, где вытащили из Непеан Уоррена Корбетта. Он числился пропавшим без вести уже три дня. Тело девочки нашли ближе к городу, рядом с мостом Каупэсчер, в семьдесят восьмом, через несколько часов после того, как родители заявили об ее исчезновении.

Следователь решил, что оба ребенка утонули в результате несчастного случая, но Уолш не давало покоя сходство их шрамов с повреждениями на теле Уоррена Корбетта. Единственное отличие заключалось в том, что отметины на груди мальчика вели к отверстиям в тех местах, где должны были находиться сердце, почки и кишечник. По совету патологоанатома следователь определил, что повреждения были нанесены угрями или раками.

«Тогда почему у него остались глаза, уши и пальцы? — спрашивала себя Джоанн. — И как получилось, что отверстия так точно расположены?»

В конце дела была рукописная заметка за подписью некоего П. Филдинга: «5 сент. встретился с Беном Оулдером. Легенды даруг тут ни при чем. Неудивительно, случайная версия. Тогда чем объяснить шрамы? Ср. дело 54/74».

Уолш проверила обложку предыдущего дела: 54/74. Значит, кто-то двадцать лет назад задумывался над сходством шрамов на телах. Но, видимо, безуспешно. Однако зачем автор записки обращался к здешним аборигенам из народности даруг?

И кто такие П. Филдинг и Бен Оулдер?

Уолш взглянула на часы: уже почти три. «Через несколько минут нужно забрать Мириам и Ровену, потом можно высадить их у дома и быстро в участок, попросить Дейвиса раскопать еще кое-что… Вот идиотка! — обругала она себя. — Здесь же не будет Силии, чтобы присмотреть за детьми».

От мыслей о старшей дочери у Джоанн стало тяжело на душе. Как долго дочь собирается на нее злиться? И вообще, куда ей идти?

Джоанн покачала головой. Силия уже выкидывала такие штуки раньше, особенно во время развода, и всегда возвращалась засветло.

Уолш помчалась в участок, поручила Дейвису выяснить про Филдинга и Оулдера, потом забрала Мириам и Ровену из школы. По пути домой они заехали в гастроном, и Уолш купила для Силии ведерко ее любимого мороженого в качестве примирительного дара.

За окном больше часа стояла темнота, а Силия все еще не вернулась. Джоанн уложила младших дочерей спать, затем уселась перед телевизором, продолжая думать о своем.

Когда раздался звонок, она бросилась к телефону.

— Сержант, это Дейвис.

У Джоанн замерло сердце.

— Что случилось?

— Филдинг был старшим констеблем, приступил к службе в Камдене в тот период, когда случились предыдущие утопления. Высказывал сомнения в верности решения следователя по второму делу, но никто его не слушал. Вскоре его перевели в Гулберн. Вышел в отставку пятнадцать лет назад, умер в прошлом году. Говорят, рак.

— А Оулдер?

— Местный житель. Плотник. Дружил с Филдингом. Умер вскоре после второго утопления от сердечного приступа.

— Да, глухо, как в могиле, — ответила Уолш и невесело усмехнулась своему случайному каламбуру.

— Не совсем, — продолжил Дейвис абсолютно серьезным тоном; Джоанн почувствовала себя глупо. — Его дочь Кэтрин жива, ее дом неподалеку отсюда. Адрес у меня есть. — Уолш записала адрес. — И еще. Тот ключ, который вы нашли на берегу реки, принадлежал Корбетту. От какого-то велосипедного замка.

— Спасибо, констебль, отличная работа. Увидимся завтра.

Повесив трубку, Джоанн выдохнула с облегчением. Буквально тут же раздался следующий звонок.

— Сержант Уолш?

Голос казался знакомым, но Джоанн никак не могла припомнить его обладателя.

— Кто говорит?

— Доктор Луиз Пелхэм.

«Только тебя мне не хватало», — подумала Уолш.

— Доктор, уже поздно…

— Я мама Роба.

— Какого Роба?

— Которого вы выгнали сегодня из дома.

Уолш прикрыла глаза, пытаясь совладать с собой, но поняла, что это бесполезно.

— Ваш сын, доктор…

— Я знаю, сержант. Поэтому и звоню. Во-первых, чтобы извиниться за поведение сына, а во-вторых — сказать, что Силия у нас.

При этих словах неимоверная тяжесть свалилась у Джоанн с плеч; она даже почувствовала, как кровь отлила от лица.

— О боже…

— Я знала, что вы волнуетесь, сержант…

— Да, — еле слышно проговорила Уолш.

— Вы не будете возражать, если Силия здесь переночует? Она жутко устала, не знаю, как долго она бродила. У нас есть свободная комната; я обещаю окружить ее колючей проволокой. И Роб и Силия очень сожалеют о том, что они сделали.

К собственному удивлению, Джоанн рассмеялась.

— Хорошо, доктор. Спасибо. Спасибо, что сказали.

— Спокойной ночи, сержант.

Уолш приказала себе не плакать, но слезы потекли против ее воли.

Сцена получилась неловкая. Силия промямлила извинение, а следом за ней Роб, стоявший позади с таким застенчивым видом, какого Джоанн себе раньше и представить не могла. Жестом она пригласила ребят войти и отправила их в другую комнату, чтобы мамы смогли переговорить.

Теперь настал ее черед робеть.

— Прошу прощения, вчера вечером я грубо с вами разговаривала…

Пелхэм рассмеялась:

— Это я прошу прощения за то, что Роб заставил вас пережить такие неприятные минуты.

— В том, что Силия сбежала, я сама виновата. До сих пор не могу прийти в себя от того, что у меня почти взрослая дочь. Наверное, я сделала ошибку, что обругала их.

— Разумеется, нет. Прежде всего, они оба слишком молоды — я это как врач говорю. Но не думаю, что мы сможем помешать им видеться или, если на то пошло, заниматься сексом, раз их гормоны этого требуют.

Уолш кивнула. У нее на руке запищали часы.

— Миссис Пэлхем, мне пора на работу. Жаль, что приходится прерывать этот разговор.

Гостья кивнула в сторону кухни, откуда донесся смех Силии:

— Думаю, у нас еще будет возможность поговорить.

Катрин Оулдер стояла у двери, озираясь, как смущенный ребенок.

— Из полиции? Я не знаю ничего, что вас может заинтересовать.

Ее большие карие глаза, внимательно изучавшие Уолш, не выражали ни приветливости, ни враждебности.

— Я хотела поговорить о вашем отце.

— Отец