Осторожно, не отрывая затылка от…от чего-то… Пока даже не пойму, на чем лежу… повернул голову налево. Помещение, в котором я находился, не имело окон. Ну, значит, точно не кабинет в поликлинике. Да и обстановка вообще не похожа на то, что здесь принимает терапевт. Скорее — психиатр. Тусклый свет, мерзко, холодно и какой-то непонятный мужик завывает.

В стороне, возле железной тележки, похожей на… Я поморщился, подбирая сравнение. Да ни на что это не похоже. Просто тележка. Типа той, на которой в больнице развозят еду. Рядом с ней, ко мне спиной, стоял тот самый певец, чье сольное выступление вызывало у меня в данный момент зубовный скрежет. Выглядел он высоким, крепким. Можно даже сказать, здоровым. Не в плане самочувствия, хотя обратное тоже утверждать не могу, а по своей комплекции. Мужик на этой тележке что-то перекладывал или перебирал. Было понятно по движению рук, он вроде как наводит порядок.

Слева от мужика, у стены, находился стол. Такой был у меня в очень далёком детстве. Достался по наследству от отца. В правой его части, под столешницей, имелась тумба с несколькими ящиками. Туда обычно я складывал учебники и тетради. Стол вообще-то считался школьным. Но вот стоящий ко мне спиной товарищ точно на ученика не тянет.

Я поежился. Что ж так холодно-то? На улице, между прочим, лето. Куда бы меня не притащили после потери сознания, мерзнуть столь сильно не должен.

Очевидно, скорее всего, я отключился на той лавке. Наверное, бабка позвала врачей на помощь. И меня отнесли… Тут логическое мышление дало сбой. Отнесли куда? Зачем? Можно в коридоре нашатырь под нос сунуть и всего делов. Тем более, я никогда не терял сознание. Со здоровьем у меня все нормально.

Наверное, просто надо поправить одежду. Может, футболка задралась, например. Поднял руку, положил ее на живот и понял, нет футболки. Провел ладонью вниз. И штанов нет. Даже боксеры пропали… Охренеть можно… Я слышал, что нельзя в подобных учреждениях оставлять вещи без присмотра, но трусы! Одежда! Это вообще, конечно.

Потрогал ладонью свое ложе. Черт…Я лежал на металлической каталке. Вот на чем. Совершенно голый. То, что каталка металлическая понял, наконец, по ощущениям. Задница то у меня тоже неприкрытая ничем, получается.

Подобного поворота я точно не ожидал. Вообще не имею привычки находится в подобном виде в незнакомом помещении в компании постороннего человека.

Я медленно поднялся, приняв сидячее положение, и осмотрелся.

Лучше бы не делал этого. Честное слово. Не знаю, как удержался от мата. Если с одной стороны был этот непонятный мужик. То с другой — еще насколько каталок с лежащими на них…ну, судя по очертаниям, людьми. Просто люди эти были накрыты простынями, из-под которых торчали ноги. Я, конечно, не врач, но выглядели ноги так, будто их обладатели немного мертвы. Такая же простыня, как на этих бедолагах, лежала скомканной рядом со мной.

— Ландышиии…ландышииии… — Мужик, продолжая подвывать, медленно повернулся ко мне лицом.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Увидеть меня, сидящим на каталке, он оказался, видимо, не готов. Потому что лицо у мужика стало испуганное. Глаза округлились. Мне кажется, он забыл, как дышать.

Вообще, дядька выглядел лет на сорок и был на самом деле очень крепким. Один только рост — под два метра. На нем сверху обычной одежды имелся халат, уляпаный пятнами, происхождение которых вызывало серьёзные опасения.

Впрочем, хрен с ним, с халатом. Тут все вызывало серьезные опасения. Так-то, есть догадка, что я в морге. Сильно похоже на то. Хотя в наш современный век могли бы поприличнее обустроить. Я, конечно, понимаю, мертвым, может, не столь важны комфорт и условия содержания, но все-таки слишком вокруг все убого.

Ну, или это — укромный уголок маньяка, где он занимается своими маньячными делами. Оба варианта пугающие. В первом случае, врачи могли внезапно отупеть и принять живого человека за мёртвого. В принципе, после проведенных в поликлинике часов, вообще не удивлюсь такому. Во втором случае… Даже не хочу представлять, что могло быть во втором случае. Ибо выходит полный бред.

— Если что, имейте в виду, я — юрист. И меня будут искать. — Сообщил я крепышу.

Почему сделал акцент на профессии, сам не знаю. Наверное, чисто на автомате, чтоб было понимание, выберусь отсюда и вкачу иск. За такое обращение с нормальным, живым человеком.

— Млять…– Сказал вдруг мужик, потом тонко всхлипнул и осел на пол.

Реально. Вырубился, как баба. Потерял сознание.

— Очень верное замечание. — Ответил я вслух, имея в виду матерное слово, которым идеально описывалась сложившаяся ситуация.

Потом спустил ноги, слез с каталки и на цыпочках, пол был охренительно холодный, подбежал к валяющемуся без признаков жизни мужику.

Наклонился, посмотрел. Ни черта не понятно, дышит или нет. Присел на корточки и приподнял одно его веко. Сам не знаю, зачем. Во-первых, из меня доктор, как из енота балерина. Я даже пульс не смогу найти, если потребуется, Во-вторых, версию про маньяка отметать нельзя. И в этом случае мне нужно мужика не в себя приводить, а хорошенько стукнуть по башке. Чтоб он еще долго оставался в том состоянии, в котором есть сейчас. Чисто физически он точно сильнее меня.

— Ну, что ж ты Степана до обморока довел? Нехорошо, Паша…

Я от неожиданности подскочил на месте и уставился на бабку. Да, это опять была чертова старуха. Как она оказалась здесь, не знаю. Всего лишь секунду назад в помещении никого не наблюдалось, кроме нас с мужиком.

— Он ведь, сердешный, решил, что у него мертвецы ходить начали… — Бабка двинулась вперед. Я — попятился назад. При этом оглядывался по сторонам в поисках любого подходящего для защиты предмета.

И мне не стыдно признаться, что эта бабка пугала меня до чертиков. Я, как человек современный, знаю, в жизни чего только не бывает. Может, она — инопланетный разум. Или какая-нибудь потусторонняя сущность. Или… Нет, вампиры по всем источникам, красивые, молодые, а здесь на лице — старческие морщины и пигментные пятна.

— Вот ты дурной…Пичкают вас ерундой несусветной, а вы ее поглощаете… — Бабка остановилась, покачала головой и усмехнулась. Будто мысли мои прочитала. — Настя! Насть! Иди сюда, помоги Стёпку с пола поднять. Нехорошо как-то… Валяется бедолага. Еще почки застудит. А у него на роду смерть нескоро должна быть. И точно по другой причине.

Я оглянулся назад, где лежали остальные граждане, укрытые белыми тряпками. Честно говоря, возникла шальная мысль, сейчас, как в фильме ужасов, они встанут с каталок и пойдут ко мне. Потому что совершенно не понятно, какую Настю хочет эта старуха. Никаких Насть поблизости нет.

— Ну, точно дурной… — Бабка посмотрела на меня с осуждением, даже с обидой, а затем наклонилась к лежащему на полу мужику, внимательно разглядывая его лицо.

В этот момент в помещении появился еще один человек. Девушка. Та самая блондинка, которую я видел по дороге к поликлинике. Она тенью выскользнула из-за двери и направилась к Степану. Теперь я знаю, как зовут певца.

— Ты бы парню одеться дала что-нибудь. — Сказала девица бабке, а потом окинула меня насмешливым взглядом. И только тогда я сообразил, что стою перед ней реально голый.

Руки машинально опустились вниз, прикрывая самое дорогое.

— Твою мать! — Я замер, а потом наклонил голову и уставился на то, что старался спрятать от женских глаз.

«Дорогое» было на месте, где положено, но это явно не мое «дорогое». Уж что-то, а эту часть своего тела я точно не перепутаю с чужой. В конце концов, каждый день на него смотрел тридцать лет. И вот сейчас моего там не было ни черта. Да и руки тоже… Руки не мои!

— Это что за хрень? — Спросил я вслух, при этом с глупым лицом разглядывая все, что ниже пояса. Было, между прочим, не очень удобно из-за того, что параллельно прикрывался от блондинки и бабки.

— В принципе, определение выбрано верное… хрень… — Высказалась девица.

Она быстрым шагом подошла к Шапокляк и тоже наклонилась, оценивая состояние мужика.

— Ага… Знаешь, что интересно, впервые вижу, чтоб человек, оказавшись в другом теле, понял это по…– Старуха хмыкнула, выпрямилась, а потом уставилась туда же, куда пялился я.– На, одень. Нечего мне тут девку