— Вы подвернули ногу, когда я вас отпустил? — На этот раз в голосе Габриэля прозвучала неподдельная тревога. — Прошу прощения, мадам. Обопритесь на мою руку.

— Со мной все в порядке, — нетерпеливо ответила Феба. — Я всегда прихрамываю на левую ногу: результат несчастного случая — я попала под карету.

— Вот как, — тихо отозвался Габриэль.

«Не смутит ли его моя хромота?»— подумала Феба. Обычно мужчин это отталкивало. Мало кто захочет пригласить хромоножку на вальс. До сих пор она не волновалась по этому поводу, смирившись. Но сейчас ей стало больно при мысли, что Габриэль, как и другие мужчины, требует от женщины совершенства.

— Я кажусь несколько взволнованной, — осевшим от волнения голосом заметила Феба, — но только потому, что я вас почти не знаю.

— Так уж и не знаете? — насмешливо удивился Габриэль. — Вы уводите у меня из-под носа уже третью рукопись. Судя по всему, вы прекрасно изучили меня.

— Я ничего не уводила, милорд. — Феба ухватилась за край своей шляпки и быстро опустила второй слой темной вуали. Внутри дома одного слоя дымчатой сетки может оказаться недостаточно, чтобы скрыть ее лицо. — Мы с вами соперники, но не враги.

— Согласитесь, в подобных делах это не большая разница. Я вас предупредил, мадам. Сегодня вы явно испытываете судьбу, ибо зашли слишком далеко.

Феба поспешно постучала в дверь.

— Не беспокойтесь, Уальд! У вас еще будут шансы выиграть нашу игру.

— Разумеется. — Взгляд Габриэля, казалось, проникал сквозь двойную завесу вуали. В это время по ту сторону двери послышались шаги. — В будущем я постараюсь доставить вам больше хлопот, чем доставил до сих пор, мадам.

— Я вполне удовлетворена, как все это время справлялась с ними, — ответила Феба, когда щелкнул замок.

«Спорить с Уальдом все равно что тащить перед тигром кусок свежего мяса. Опасное занятие, если не сказать больше. Но я должна все время поддерживать его любопытство», — напомнила она себе. Если он потеряет интерес к этой истории, то тут же растворится в ночи. И опять остается лишь вздохнуть с сожалением, что на свете так мало настоящих рыцарей. Выбирать особенно не из кого.

— До сих пор вам доставались одни победы, мадам, — заметил Габриэль. — И только потому, что вы побеждали, вы были довольны собой. Но теперь все изменится.

Дверь дома Нэша распахнулась, и на пороге показалась дородная экономка средних лет в выцветшем чепце и таком же неприглядном переднике.

— Кто вы такие? — с подозрением спросила она.

— Передайте, пожалуйста, вашему хозяину, что леди, которой он недавно продал средневековый манускрипт, приехала забрать свою покупку, — сказала Феба.

Через плечо экономки она оглядела холл. Вдоль стен от пола до потолка высились книжные шкафы. Все полки были забиты тяжелыми томами в кожаных переплетах. Но еще больше книг лежало в стопках на полу.

— Еще одну продал, да? — Экономка закивала с явным удовлетворением. — Какое счастье! Наконец-то выплатит мне жалованье. Он мне уже целое состояние задолжал. На этот раз я присмотрю, чтобы он рассчитался со мной, прежде чем отправится улаживать дела с торговцами. Прошлый-то раз мне ничего не досталось, после того как он с ними расплатился.

— Нэш распродает книги из коллекции, чтобы уплатить по счетам? — переспросил Габриэль, широкими шагами входя в узкий холл вслед за Фебой.

— Иган все-таки убедил его. Можно было подумать, хозяину зуб вырывают. — Экономка тяжело вздохнула, запирая за ними дверь. — Хозяин никак не мог смириться с тем, что ему придется расстаться с частью старинных книг. Он так заботился о них.

— А кто такой Иган? — спросила Феба.

— Сын хозяина. Слава Богу, иногда заглядывает сюда, интересуется делами, иначе здесь давно бы все пришло в запустение.

Феба украдкой разглядывала Габриэля, который, сняв шляпу, изучал обшарпанный, заполненный книгами холл. Она смотрела на своего спутника с неподдельным любопытством. В тусклом свете свечи его волосы казались черными, как сама ночь — именно таким она и помнила его. Лишь виски посеребрились сединой. «Чему тут удивляться. Ему уже тридцать четыре», — рассудила она. Седина делает его просто неотразимым.

Восемь лет назад он был слишком стар для нее. Теперь они как нельзя лучше подходили друг другу по возрасту. Затянутой в перчатку рукой она подхватила шлейф пурпурной амазонки и отбросила его в сторону, словно для того, чтобы Габриэль мог рассмотреть очередную стопку книг. Предвосхищение и ожидание, не имеющие никакого отношения к коллекционированию книг или к необходимости уговорить Габриэля помочь в поисках убийцы Нила, охватили ее.

Сейчас ее занимал только сам Габриэль.

«Господи Боже, это и в самом деле очень опасно», — подумала Феба. Но такие переживания только осложняют и без того запутанную ситуацию. Следует сохранить ясность в голове и помнить, что Габриэль не испытывает нежных чувств к ее семейству.

Габриэль стоял вполоборота к Фебе, пытаясь прочесть названия на корешках Лежавших в беспорядке книг. Она взглянула на твердую линию его подбородка и резко очерченные скулы. Вдруг она поняла, что лицо его совсем не изменилось с тех времен, как он собирался похитить ее сестру.

От волнения сердце ее учащенно забилось. Она и не думала, что за восемь лет это властное лицо смягчится. И все же встревожилась, увидев его еще более непреклонным и суровым, чем прежде.

Словно прочитав ее мысли, Габриэль резко обернулся. Он пристально посмотрел на нее своими зелеными глазами хищника. На какой-то миг ей показалось, что он догадается, чье лицо прячется за этой вуалью. Она совсем забыла, какие у него глаза.

Тогда, юной девочкой, она не понимала, почему взгляд его изумрудных глаз так завораживает ее. Конечно, она поймала всего лишь несколько быстрых взглядов, когда Габриэль в числе прочих богатых отпрысков навещал городской дом ее отца, чтобы приударить за ее сестрой, красавицей Мередит.

Из всех молодых людей, бывавших в их доме, Фебу привлекал только Габриэль: Он сразу же покорил ее, потому что она читала все стихи и книги, которые он приносил сестре. Габриэль дарил своей возлюбленной не цветы, а легенды о короле Артуре. Мередит вовсе не интересовали старинные предания о рыцарях, а Феба была просто очарована ими.

Каждый раз, когда приходил Габриэль, Феба старалась как можно больше увидеть из своего тайного убежища наверху лестницы. С детской наивностью она считала взгляды, которыми Габриэль щедро одаривал сестру, самыми романтическими.

Сейчас она поняла, что слово «романтический» слишком обыкновенное для описания сверкающего взгляда Габриэля. Неудивительно, что сестра трепетала перед ним. Обладая острым как лезвие бритвы умом, Мередит тем не менее была существом мягким и робким.

Впервые с того момента, как Феба решилась вовлечь Габриэля в свое отчаянное приключение, она сомневалась, не сделала ли она ошибку, бросив ему вызов. Он прав, предупреждая ее. Ни одна разумная женщина не решилась бы затеять с ним игру. Возможно, ее план не сработает. Остается только молча молиться, чтобы этот хищный взгляд не проник за покров ее вуали.