А вот мозг бунтовал и не желал подчиниться. На часах 2.17, а он не спит и требует разъяснений. Я уставилась в потолок и стала просеивать через сито памяти минувшие события. Пыталась поймать момент, когда все пошло вразнос. Надо выяснить это, пока не наступило утро. Когда задули те ветры? Сначала они слегка шевелили листья, потом, обнаружив несносный характер, принялись задирать юбки и срывать с голов шляпы. Как это показывают в кино? Сами собой звонят колокола, скрипят и раскачиваются магазинные вывески, жалобно воют собаки, а умудренные опытом старики с подозрением поглядывают на небо. Как ни прискорбно, мне не удавалось припомнить что-либо необычное. Не было никаких намеков и предупреждений. Наоборот — вспомнилось, как всего три недели назад я болтала с Лотти и рассказывала ей, как мне хорошо с Питом.

Это был обычный день самой что ни на есть обыкновенной недели. Я говорила, что на выходные мне пришлось одной пойти на свадьбу подруги, потому что у Пита была сверхурочная работа.

— Это оказался настоящий кошмар, — рассказывала я Лотти. — Все пришли с мужьями или бой-френдами, а я сидела с бокалом шампанского и злилась оттого, что со мною нет Пита. Я ведь специально просила его высвободить этот выходной! Мало того, еще и свадьба игралась по кельтским обычаям, с хороводом под чертову скрипку и волынку.

Лотти скорчила мину.

— Все пришли со своими половинами, а муж моей подруги Аманды вдруг как заорет: «Ой, смотрите! Смотрите, кто не танцует!» И все уставились на меня, одиноко сидящую за столом. Тут он подходит и кричит: «Пошли, Миа! Не будь букой, иди танцевать».

— Шутишь! — сочувственно простонала Лотти.

— Ничуть! — ответила я. — Совсем не шучу. Все уставились на меня и стали ждать. Ничего не оставалось, как пойти. Притащилась на танцпол да только и думала, как поскорее с этим покончить…

Лотти согласно закивала.

— Но потом все стало еще хуже. Он как заревет: «О, да у нее нет партнера! Эй, ребята! Идите сюда!»

Лотти задохнулась, прикрыла рукой рот.

— Кошмар какой! Почему Аманда не заставила его замолчать?

— Вот-вот! Жены принялись пихать мужей локтем в бок и шептать: «Бедная девушка… пришла одна…» Гости передавали друг другу младенцев, мужчины неохотно поднимались с мест, и тут Тим, муж моей подруги Луизы, засунул в рот кусок колбасы, вытер руки о жилетку и закричал, весело так: «Пойдем, старушка! Я тебя покручу!» А компания заулюлюкала, словно он герой войны. Мне было так стыдно. Хотелось умереть. Лотти подняла руку.

— Перестань. Не могу больше слушать.

— Я пришла домой, рассказала обо всем Питу, а он счел это забавным! Смешным! И это еще не все… Работу он окончил раньше, чем думал, и преспокойненько отправился в тренажерный зал.

— И что дальше? — потрясенно шепнула Лотти. В этот момент пришлось замолчать, потому что явился наш босс. Мы притворились, будто заняты работой.

Лотти прозвала его Спэнк Ми[3]: мы обнаружили, что после работы он остается в офисе и просматривает непотребные веб-сайты. Почему он предпочитает смотреть гей-порно на работе, а не у себя дома, непонятно, но мы не стали над этим раздумывать. В конце концов, сказала Лотти, иногда ей приходится пользоваться его компьютером, и лучше не думать, чем он здесь занимается.

Как нам показалось, прошла целая вечность, прежде чем Спэнк Ми объявил, что идет на встречу и вернется через час или два. Как только его портфель царапнул по обратной стороне двери, мы выждали минуту для верности и обернулись друг к друг другу.

— Поверить не могу, что Пит пошел в тренажерный зал! — воскликнула Лотти.

— Он всегда туда ходит. Это помогает ему «снять стресс» после работы. — Я пожала плечами. — На самом деле он ходит туда, чтобы не растолстеть после пива. Хотя, на мой взгляд, он выглядит таким же, как был.

Заговорив о выпивке, мы вспомнили про чай. Мы с Лотти любим чайные посиделки. И этим отличаемся от остальных служащих офиса. У босса мелкий бизнес, он называет его «консультациями по маркетингу»: это означает, что он обучает сотрудников разных компаний, которые прекрасно могут обойтись без него. Я (теоретически) отслеживаю встречи, изучаю местную рекламу, корректирую базы данных подшефных компаний, а Лотти трудится над веб-сайтами. Единственная положительная сторона этой работы — она кое-как оплачивается, а мы с Лотти поддерживаем друг друга, чтобы не сойти с ума. Мы много разговариваем.

— Я не возражаю против тренировочного костюма Джейка. Он вешает его в нашей спальне. Должно быть, принюхалась, — сказала Лотти ближе к вечеру. — Но недавно встряхнула диванные подушки, и из-под них выскочила зубочистка, двадцатипенсовая монета и кучка остриженных ногтей. Это отвратительно! Почему он не пользуется мусорным ведром, как все нормальные люди?

— А Пит грызет ногти у телевизора, — ответила я.

— Какая прелесть! — сморщилась Лотти и встала из-за стола. — Хочешь еще чашку?

— Давай. Только молока плесни чуть побольше. Ужасно, правда?

— Пожалуй. Коровы нарисованы какие-то ненастоящие…

— Нет, — задумчиво сказала я. — Ужасно, что Пит может грызть передо мной ногти. И это тот самый человек, который когда-то шептал прекрасные слова, вгонявшие меня в дрожь.

Лотти фыркнула и оправила оборку на подоле.

— Ужасно все это. Ключевое слово — «когда-то». Поначалу они все таковы. Вот и Джейк говорил мне и постели: «Ты невероятно прекрасна». А потом: «Чего ты от меня хочешь, чтобы я выставил задницу в окно? Не поднимай одеяло».

Она застонала, взяла чашки и отправилась в кухню.

Это напомнило мне об одной из ночей в квартире Пита. Он жил там в начале нашего знакомства. На улице стояла духота, не помогали даже открытое настежь окно и отдернутые занавески: воздух был абсолютно неподвижен. Мы медленно и очень тихо занимались любовью, так как я страшно боялась, что нас услышит товарищ Пита, с которым он на пару снимал квартиру, и половина соседей этого дома. Светила луна, наш пыл возрастал, дыхание прерывалось, объятия становились все жарче, он не смог удержаться от стона, наша кожа слегка увлажнилась… это было чудесно. После он притянул меня к себе, обнял мое нагое тело, и мы просто молча лежали.

— Ты знаешь, что сердца бьются в унисон, когда они вот так близко? — спросил он и поцеловал меня в шею.

Я хотела сказать, что люблю его, но не сказала — считала, что пока не время, — хотя точно знала, что люблю.

Лотти вернулась с полными чашками. Уселась на стул и нечаянно пролила на себя немного чая.

— Черт! — пробормотала она и взяла бумажную салфетку. — И что это со мной?

Бумага размокла, и белые катышки прилипли к ее черному джемперу.

Я пошла на кухню, взяла мокрую тряпку и бросила ей.

— Спасибо. И чем ты намерена сегодня заняться? — спросила она. — Ужин приготовить, посмотреть телевизор, а потом уснуть?