— Господи, так никогда и не простишь? — со вздохом заметил капитан.

— Сейчас же прекрати! При ребенке-то хоть… — резко отозвалась женщина.

— Хорошо-хорошо, милая, только не нервничай. Ты же знаешь, что я люблю тебя и только тебя! — Он взял ее руку и нежно прикоснулся губами.

— Хватит подлизываться, — словно продолжая дуться, проговорила женщина, но голос ее потеплел. — Нам еще долго?

— Час-полтора, и мы на месте. Так, Василий?

— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — отчеканил водитель.

— Может, поднажмешь?

— Вы извините, товарищ капитан первого ранга, но асфальт от жары расплавился — не хочется рисковать. Да и темнеет уже? — Парень явно смутился.

— Тебе виднее: ты — водитель, значит, в машине ты капитан.

— Спасибо, товарищ капитан первого ранга. — Благодарно взглянул на командира Василий, а когда вновь посмотрел на дорогу, то даже вздрогнул от неожиданности: прямо на них, выскочив из-за автобуса, неслась на огромной скорости светлая «Волга».

Водитель черной «эмки» резко рванул машину в сторону, но «Волга», как назло, дернулась туда же и, ударившись со всего маху в дверцу «эмки», подскочила вверх, перевернулась, проскользила вниз по насыпи и так и застыла с крутящимися в воздухе колесами.

Старенькая «эмка» дымилась на шоссе. Василий сидел неподвижно, уткнувшись головой в руль, из разбитой головы медленно текла струйка крови.

Рядом, так же неподвижно, сидел капитан первого ранга, сзади — его жена со странно вывернутой головой.

Спустя некоторое время капитан пришел в себя, смахнул кровавую пелену с глаз и обвел салон мутным взглядом. Потом попытался открыть дверцу, но ее, видимо, намертво заклинило. Перегнувшись через спинку сиденья, он схватил за плечи жену и, едва ли отдавая отчет в своих действиях, стал тормошить ее:

— Машенька, милая! Очнись! Где Савушка? Но все было напрасно: женщина не отзывалась. Раздался взрыв. Всепожирающий беспощадный ОГОНЬ спустя минуту поглотил машину…

— Мама! Мамочка! Где ты? А-а-а! Мне больно! — кричал маленький Савушка, Как же так?! Родная мать, и выбросила его из машины?! — Больно мне, мамочка! Больно! — В этот момент его подхватили чьи-то сильные руки. Но оказалось, что это не мама, а какая-то незнакомая женщина. — Больно мне! Тетенька, больно! Я к маме хочу! Мамочка! — рыдая, выкрикивал Савушка, правой рукой поддерживая левую, которая почему-то неестественно вывернулась в сторону…

И почти сразу же картина сменилась. Савелию снился тот самый день, когда он сбежал от своих «усыновителей» к тете Тамаре, истопнице детского дома. Вот он стоит перед молодой женщиной, совсем голенький, и, всхлипывая, умоляет ее не отдавать его «в сыновья».

— Тетя Томочка! Прошу вас! Я буду хороший! Буду всех слушаться! И пусть меня бьют: буду терпеть и никогда не буду мстить! Только не отдавайте больше меня в сыновья! Миленькая тетя Томочка! Никогда!

Смазывая йодом синяки на его худенькой спине, тетя Тома украдкой утирала слезы. Савелий проснулся от внезапно наступившей тишины, открыл глаза. В салоне самолета стоял полумрак, и в первый момент он даже не понял, где находится.

— Мы дома? — неожиданно резко прозвучал в темноте радостный голос Михаила.

— Дома? — удивленно переспросил Савелий.

— Да, во Внуково. Ты точно все обговорил? — кивнул Михаил на черный «дипломат», пристегнутый к руке Савелия. — Мне что-то совсем не хочется на Петровку!

— Не дрейфь, — подмигнул ему Савелий. — А попутчики наши тебя не волнуют?

— А чего волноваться: через пару минут они уже перейдут на полное государственное обеспечение. Правда, если честно, мне не хотелось бы оказаться на их месте, — тяжело вздохнул Михаил. — Выходим или здесь ждем? Я к тому, что пилоты интересуются…

— Сидите пока.

— Как скажешь.

Михаил направился к летчикам, но войти к ним не успел. В дверь постучали. Пилоты стука не услышали, и Михаил, прежде чем открыть дверь, метнулся к иллюминатору.

— Ничего себе! — встревоженно воскликнул он и даже присвистнул.

— Что там такое? — нахмурился Савелий.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — хмыкнул Михаил.

Савелий подошел к иллюминатору. Удивляться действительно было чему: от трапа и до бронированного автомобиля для инкассаторов с обеих сторон выстроились автоматчики, чуть поодаль стоял «воронок». Судя по пятнистой форме и маскам, это были ребята Богомолова. Савелий махнул афганцам» рукой, чтобы не шумели, а сам подошел к двери.

— Надеюсь, «воронок» не за нами? — съехидничал вслед ему Михаил.

— Посмотрим! — откликнулся тот и тут же сымитировал популярного актера. — Кто стучится в дверь моя?

— Открывай, «крестник»! — раздалось за дверью. — Генерал Говоров!

Савелий обернулся к ребятам и вскинул большой палец кверху:

— Отбой, братишки, свои!

Порфирий Сергеевич растрогался до слез. Они с Савелием крепко обнялись и несколько минут стояли молча, не в силах вымолвить ни слова.

— Как ты, «крестник»? Натерпелся? — выдохнул наконец старый генерал.

— Хлопот хватило, — с улыбкой откликнулся Савелий.

— Ладно, в машине поговорим. — Говоров кивнул на бронированный автомобиль и тотчас бросил стоящему рядом офицеру: — Капитан, займись-ка задержанными: женщину в бокс, двоих связанных — в «воронок», а третьего, покойника, — медспецам. «Афганцев» — в черную «Волгу» и развезти по домам. Все понятно, капитан?

— А протоколы? — нахмурился тот. Говоров поморщился и виновато взглянул на Савелия.

— Миша! — крикнул Савелий. — Давай сюда свои бумажки!

— Прошу. — В дверях тут же показался Михаил и протянул Савелию заполненные листы. — Здесь не только протоколы допросов, но и их чистосердечные признания. Все честь по чести: я ж на юридическом учусь, — подмигнул он капитану.

— Действуйте, капитан! Что стоите, действуйте! — кивнул офицеру Говоров.

Однако Савелий, в упор посмотрев на генерала, недоверчиво покачал головой.

— Да не волнуйся ты за своих «афганцев». Все нормально. — Говоров прильнул к уху Савелия. — Более того, скажу по секрету: все представлены к наградам.

— Надеюсь, одинакового достоинства? — спросил Савелий.

— Да… — кивнул Говоров, затем, помедлив, добавил: — А ты представлен к ордену.

— Вот уж совсем ни к чему. — Савелий набычился, затем неожиданно махнул рукой. — Ладно, потом поговорим.

Савелий обнялся с каждым из «афганцев», а Михаилу на ухо шепнул:

— А вы еще от десяти тысяч баксов хотели отказаться. Я ж говорил, что родина вас наградит, и наградила… — сделав паузу, он добавил: — Медалями!