Для всех это стало полной неожиданностью.

«Да Юрка должен был всех нас пережить! И потом еще лет двадцать поминать нас «огненной водой»! — удивлялась Ираида, пока Полина пыталась осознать случившееся. — Это ж надо было такое учудить? Так нас всех подставить? Вот ведь паразит…»

Отец, конечно, любил «принять за воротник», да и компании любил собирать. Но в последние месяцы перед смертью все больше отсиживался в одиночестве, над чем-то работал и много писал.

В тот день Полина впервые почему-то подумала, что надо переехать к нему. С этими мыслями и пошла к отцу после учебы. В квартире стояла гробовая тишина. Юрий Скороходов лежал, прижав руку к груди, а на полу валялись его дневники и несколько засохших стеблей васильков.

Она в шоке позвонила в соседскую дверь, а тетя Люся вызвала участкового и врача. Ничего подозрительного не нашли, да и не искали.

Ираида устроила достойные похороны. В городской газете опубликовали некролог, и в кафе, где был заказан поминальный обед, собралось большое количество народу. Полина плохо помнила день похорон, сознание, словно оберегая ее, работало вхолостую, поэтому перед глазами проплывали лишь воспоминания, где отец был жив и здоров. Ираида, заметив легкую блуждающую улыбку на лице дочери, нервно дергала головой и старалась сделать все, чтобы остальные, не дай бог, не обратили на это внимания.

Полина переехала в квартиру отца дней через пять после прощания с ним. Поначалу хотела просто прибраться, но, когда оказалась в родных стенах среди знакомого творческого беспорядка, расплакалась и твердо решила остаться. Мать не стала противиться, хоть и пыталась доказать, что квартиру следует продать или обменять на более приличную. Но потом махнула рукой, решив, что рано или поздно Полина передумает и вернется к ней и к привычной сытой атмосфере.

Но в этой запущенной квартире Полина словно обрела второе дыхание. Среди заваленных книгами, бумагами и папками шкафов, в кривобоком мягком кресле под прокуренным пыльным абажуром ей было по-настоящему хорошо. Вернулось желание писать, которое, к слову, когда-то пропало именно здесь…

Полине было пятнадцать, когда она, собравшись с духом, показала отцу наброски своей первой повести. В тот день Юрий был не в духе, поэтому в хвост и гриву разнес робкие попытки дочери облечь свои мысли в удобоваримую форму. Указывая на недостатки, он болезненно морщился и постоянно говорил, чтобы она не занималась ерундой, а направила все свои силы на школьную программу и выбрала себе нормальную профессию.

Полина расстроилась до слез. Она была просто убита его словами. Разве не он стал ее проводником в мир литературы? Разве не от него она переняла эту страсть к неизведанному и прекрасному? Но в его речи явно сквозило влияние матери, а вот ей-то совсем не по нраву было желание дочери. Конечно, Ираида переживала за состояние Полины, и на то были веские основания, но разве это имело отношение к тому, как могла бы сложиться ее творческая жизнь? Быть писателем, может, и не профессия в полном смысле этого слова, но ведь достойных примеров обратному масса.

В общем, тогда Полина восприняла слова отца как предательство. Но меньше любить его за это не стала, конечно. Они просто никогда больше к этой теме не возвращались.

Однако, мать не оставляла попытки повлиять на будущее дочери, и только довольно вялый аттестат и приличный балл по литературе и русскому языку позволили Полине поступить на филологический. В библиотеку ее пристроила Ираида, кажется, тоже по знакомству. План матушки постепенно воплощался в жизнь — образование, тихая работа рядом с домом и, возможно, скорое замужество, как только Полине надоест мариновать себя в одиночестве.

Но после случившегося, когда горе оголило нервы и прочистило разум, Полина вновь загорелась идеей написать книгу. Возможно, то, что ее окружало, сам дух старой квартиры возымели такое действие, но она восприняла это как знак. Мистический знак, если говорить точнее. Словно Юрий Скороходов, уходя, оставил незакрытую дверь, в которую с готовностью вошла его дочь.

4

Желание Ираиды во что бы то ни стало навести порядок в жизни дочери время от времени ослабевало, когда они с новым мужем в очередной раз уезжали в санаторий или лечебницу. В Олеге Петровиче, покладистом и работящем военном пенсионере, матушка наконец нашла то самое женское счастье, о котором могла только мечтать с отцом Полины. У них была масса общих интересов — маленький бизнес, огород, заготовки и, разумеется, забота о собственном здоровье. По утрам они, конечно, не бегали, да и любили хорошо покушать, но время от времени брали путевки для того, чтобы привести себя в порядок под руководством опытных врачей и «ласковых» массажистов. Возможно, сейчас маменька звонит именно за тем, чтобы предупредить ее о своем отъезде?

«Милая, замечательная мамочка, как же хорошо, что ты так удачно устроила свою жизнь!», — в который раз убедилась Полина.

— …Вот что я придумала — пока ты в отпуске, сделаем ремонт в твоей квартире!

Полина закашлялась:

— Ремонт? Зачем? У меня все…

— Глупости! Давно пора выкинуть старую мебель! И шторы никуда не годятся!

— Ты же их сама выбирала…

— Обои страшные, — продолжала Ираида, — плинтуса гнилые, сантехника на ладан дышит! — не унималась мать.

— Я планировала съездить в Темешево, в монастырь… На два дня, — пролепетала Полина, судорожно вспоминая, где видела объявление о турпоездке.

— О боже, — воскликнула Ираида, — тебя уже потянуло на церковные богослужения?!

— Там старинные фрески, и еще батюшка, который изгоняет злых бесов. К нему все едут, чтобы… — начала перечислять Полина, но вдруг поняла, что ступила на опасную почву.

— Это все твой отец виноват! Всю жизнь тебе исковеркал своими россказнями! Какие бесы, какие фрески?! — мать пробормотала что-то вроде: «прости, господи», но тут же с азартом произнесла: — Я не против того, чтобы ты активно проводила время, Поля. Но монастырь не то место, где ты сможешь найти себе пару, пойми!

— Я совсем не думала…

— И это ужасно, дорогая! Как же можно так впустую растрачивать свою молодость и… э… Ты, главное, не переживай! Скоро приедет из Москвы сын моей знакомой. Очень хороший и перспективный мальчик. Докторскую защитил. Ему сорок, но он прекрасно выглядит! Я фотографию его школьную видела…

Полина подняла глаза к потолку и перевела дыхание:

— Хорошо, мам. Я поняла. Давай, я попозже перезвоню? У меня люди. Мне пора.

— Обои я уже присмотрела! И шторы! — настойчиво неслось из трубки.

— Господи, куда бы спрятаться?! — простонала Полина, выключая телефон.

К концу рабочего дня Полина совсем