"Я же твой друг!"

Фатима тоже улыбнулась, но её улыбка была печальной.

"Только нам придётся уйти, и тебе придётся нас забыть, чтобы мы перестали вас беспокоить. Я ведь тоже уже призрак. Ты же ведь боишься призраков, да? Я очень не хочу тебя пугать".

Мишка посмотрел ей в глаза, и его взгляд был чист и светел.

"Ничего страшного, я уже ничего не боюсь".

Стёпка остался стоять точно статуя, а Ярослава подошла к Мишке.

— Тебе по-пора домой. Мы от-отведём тебя.

— И уйдёте?

— И уй-уйдём. Мне уже да-давно нет места в нас-настоящем мире. Да и Фа-фатиме тоже.

Мишка посмотрел в незнакомую даль.

— А можно я не буду тебя забывать?

Ярослава сначала постояла задумавшись, а затем обняла мальчика. Её объятия были прохладные, точно ветер с речки.

— Мо-можно.

— Анечка сказала, что Стёпка его в ту сторону поволок, — нервно сказала мама.

Папа задумчиво глядел на отпертую дверь пристройки.

— Ну не мог он его туда кинуть? Там пол провалился, дыра такая глубокая. Должно быть, там раньше погреб был.

Мама подошла к нему, руки её тряслись.

— Может, посмотрим в том подъезде?

— Мы же вроде проверяли сорок четвёртую, — сказал папа, но вдруг задумался. — Или нет...

— Мишка! — воскликнула мама.

Мишка стоял возле открытой двери в квартиру 44. В ней точно были чашки, духи, пахло сладким молоком. Но теперь она выглядела так, точно из неё съехали по меньшей мере неделю назад. Ни Фатимы, ни Ярославы.

— Вот так всё и было, — окончил свой рассказ мальчик. — Родители мне не поверили, хотя другого объяснения для пропажи Стёпки не придумалось. Они ещё спросили меня, кто такой Стёпка.

Ребята удивлённо смотрели на него.

— А ты точно это не выдумал?

— Ухо-то у меня распухшее было. И шишки на голове, — ответил Мишка. — Так что это правда.

Все смущённо замолчали.

И тут маленькая Анечка вскочила и продекламировала:

— Тсёлт возьми! Вот так поволот!