Вслух говорит "На стуле". Меняет руку и пытается тянуться уже ей. Тоже не выходит.

Говорит: её можно уронить вот на тот стул, встать и уронить…

Приносит второй стул, ставит рядом с первым, снова взбирается на первый стул и снова тянется. Вслух говорит "Нет, не достать". Молчит, затем видит на полу палку и добавляет "Палкой можно".

Девочка поднимает с пола палку и теперь ей удаётся дотянуться до конфеты.

Говорит "Сдвину сейчас". Сдвигает, роняет на пол.

"Если б на стуле, не достала бы, а палкой достала".

Вот в этом и состоит секрет сознания. Выделить с помощью слов нечто главное, из всей совокупности информации, имеющейся в поле восприятия.

Пока человек не обладает никакой речью, он не способен выделить для себя самое существенное, что необходимо для решения какой-либо задачи. Потому что в этот момент его внимание как бы рассеивается на все предметы, которые попадают в поле его зрения-слуха-осязания. В голове содержится будто облако разных мыслей, но никакую из них нельзя вычленить конкретно и обособить от всех остальных. Это облако мыслей так и остаётся всего лишь облаком. Но именно речь делает возможной конденсацию той или иной имеющейся мысли, делает возможным сосредоточение внимания на каком-либо одном конкретном предмете.

Как отмечает ученица Выготского Р. Е. Левина, "что молча воспринимается как нечто единое, целое, сразу же аналитически разбивается на составные элементы при попытке словесно формулировать воспринятое. Легко убедиться каждому, как часто в ещё неосознанное впечатление вносит ясность попытка его охарактеризовать словами" (Левина, 1968).

В своей фундаментальной работе "Мышление и речь" Выготский писал: "Оратор часто в течение нескольких минут развивает одну и ту же мысль. Эта мысль содержится в его уме как целое, а отнюдь не возникает постепенно, отдельными единицами, как развивается его речь. То, что в мысли содержится симультанно (одномоментно, в единой целостности — С.П.), то в речи развертывается сукцессивно (последовательно, поочерёдно — С.П.

И затем Выготский говорит: "Мысль можно было бы сравнить с нависшим облаком, которое проливается дождем слов".

Таким образом, именно овладение речью (не только вербальной речью, но и любым знаковым отображением реальности вообще, включая язык жестов) приводит к возникновению такого обыденного для нас явления, как сознание. Не овладей каждый из нас речью в раннем возрасте, наша жизнь так и оставалась бы совершенно бессознательной, как у всех прочих животных.

Вы задумывались когда-нибудь над тем, на каком языке вы мыслите? Да, это совершенно правильная постановка вопроса — те мысли, которые человек осознаёт, непременно производятся на его родном языке.

Как показал Выготский, в дальнейшем эгоцентрическая (планирующая) речь ребёнка переходит в так называемую внутреннюю речь — это то самое, что каждый из нас называет своими сознательными мыслями. Это наш разговор внутри себя, "про себя".

На ранних этапах нашего развития все мы сначала выражаем свои мысли исключительно вслух — именно эти мысли нами и осознаются. Затем мы научаемся проделывать всё то же, но уже в уме. Мы интериоризируем нашу речь, и именно в ней отныне находят своё выражение мысли.

Только облачённая в речь мысль становится осознанной

Именно этот аспект и имел в виду Выготский, когда говорил, что речь становится средством мышления. Без речи (без какой-либо знаковой системы) мысль так и останется невыраженной — даже для самого субъекта. Человек не сможет мыслить даже "про себя", если он не обучен языку. В голове будет иметься лишь то самое "облако мыслей", но никакая конкретная мысль не будет выделена, она попросту не сможет быть выделена, поскольку её не во что облачить. И именно речь, язык становится средством этого выражения мысли. Иными словами, язык становится орудием мысли (подробнее об этом см. Соболев, 2018).

Таким образом, изначально ребёнок во взаимодействии с взрослыми потихоньку начинает осваивать и усваивать речь. Он применяет речь в ситуациях, которые требуют некоторого разрешения, и поначалу проделывает это исключительно вслух. На данном этапе его речь развёрнута и похожа на настоящий монолог. Затем, со временем, эта его внешняя речь становится всё более сжатой, более сокращённой (предикативной — то есть в такой речи остаются только существительные как те узловые, ключевые моменты, которые требуют концентрации внимания). И на самом последнем этапе эта речь вовсе "сворачивается" и уходит вовнутрь, вращивается в психику ребёнка и формирует непосредственно его сознание.

Помню, как давно, когда мне было лет 13, у нас дома остался мой двоюродный брат — ему было что-то около 5 лет. Я лежу и смотрю передачу по телевизору, а он сидит рядом и пытается читать комикс, который я ему дал, чтобы хоть чем-то занять.

Сначала он смотрит картинки, а затем проводит пальцем по тексту и читает его. Читает вслух. Медленно так, по слогам.

Меня это немного отвлекает от просмотра, и я начинаю на него шикать : Вовка, читай про себя…

Он замолкает на время, но затем снова начинает читать. И снова вслух.

Я опять шикаю на него : читай молча, Вовка. Читай про себя…

Он снова замолкает, но через некоторое время снова начинает.

Я смотрю на него и думаю, блин, какой же он дурной…

Тогда я ещё не понимал, что ребёнок изначально не умеет читать про себя, но только вслух.

Все первоклашки, записывая диктуемое слово, проговаривают его вслух. Если мешать ребёнку проговаривать услышанное слово (к примеру, попросив его держать рот открытым или зажать язык зубами), то письмо будет сильно нарушено (число ошибок возрастает в 6 раз) (Лурия, Цветкова, 2008).

Даже потом, у взрослых, при чтении текста "про себя" регистрируется увеличение электромиографической активности мышц нижней губы, и чем сложнее или бессмысленнее текст, тем эта активность выше (Соколов, 1967).

Так возникает наше сознание — способность с помощью слова избегать рассеивания внимания по всей совокупности воспринимаемых явлений и сосредоточивать его на одном конкретном аспекте действительности. То есть сосредоточение на какой-либо ситуации осуществляется благодаря неуловимому проговариванию её аспектов про себя, которое благодаря существенному сокращению характеристик внутренней речи становится почти мгновенной и неосознаваемой.

В этом и состоит суть сознания — обособлять и упорядочивать воспринимаемые явления.

Если в обыденном представлении человека сознание — это скорее просто само восприятие действительности, то данный взгляд является категорически неверным, поскольку мы знаем и можем наблюдать, что и прочие животные тоже воспринимают действительность и реагируют на неё. Но в чём же разница между восприятием действительности человека и прочих животных? А разница именно в последовательном, упорядоченном