– Как ты вынесла столько воды зараз? – удивилась она.

– Это было тяжело, но нет ничего невозможного, если очень хочется, – уже значительно приободрившись, улыбнулась Син. – К тому же, получу я все равно сто семьдесят пять. Это не очень много.

– На это можно прожить какое-то время.

Син кивнула, а потом вдруг выпрямилась и очень серьезно сказала:

– Ты, вроде не очень болтливая… как думаешь, почему еда дешевле воды? Из старых учебников, оставшихся еще от моей прабабушки, я знаю, что для получения любой еды нужна вода. Рыбы, которые адаптировались к ядовитым водам, непригодны для пищи. То же самое мы знаем о водорослях и сухих растениях. Но откуда столько еды?

– Паровое орошение.

– Паровое, как же, – Син даже ухмыльнулась, а потом закусила до белизны свою губу. – Ты уже не работаешь в Корпорации… к тому же, ни с кем не общаешься… и у тебя есть дочь, тебе есть что терять.

– К чему это ты?

– К чему? Дай-ка подумать… просто мне до ужаса хочется кому-то это сказать, но я не могу найти подходящего человека. А когда я не могу сказать то, что обжигает мне гортань, я просто с ума начинаю сходить. Так что вот, Маль, я пробовала выпаривать воду из обычных кранов. И даже ту самую, которой мы моем пол. И знаешь, что?

– Что?

– Ничего. Она все равно ядовитая.

– Как ты узнала?

– Напоила соседскую кошку.

– Что?

Син засмеялась:

– На самом деле я напоила мышь. Обычную серую. Я читала, что в прошлом, когда мир был здоров и воды было сколько угодно, ученые ставили эксперименты на белых мышах, но у меня такой красоты под рукой, увы, не оказалось.

– Может, они выпаривают иначе?

– Ну, конечно. Они все делают иначе. Только пар он и есть пар. И этот яд испаряется вместе с водой. Думаешь, почему я продаю воду? Мне хватило мозгов не рожать детей, уж прости, что я так говорю, просто это правда. Ты знаешь, сколько мы живем?

– Кто мы? – уже начиная уставать от такого количества слов, уточнила Маль.

Син понимающе посмотрела на нее, и на ее лице появилась даже снисходительная улыбка. Потом она облизнула губы и заговорила:

– Уборщицы Корпорации. Даже те, кто работал там всего год. Мы дышим испарениями ядовитой воды каждый день и целый день. Мы умираем в тридцать пять, а иногда и раньше. Тебе еще пять лет, дорогая, наслаждайся. А сейчас тебя, наверное, ждут, и я не буду тебя больше задерживать.

Маль оглянулась на заднюю дверь, проверяя не зовет ли ее кто-нибудь, а в голове ее мелькали стремительные цифры и картинки. Пять лет. Хельге пять. Если повезет, то она успеет отметить десять лет, когда сама Маль умрет от общего отравления. Она знала, что это за смерть – одна из картинок, извлеченных ее разумом, была как раз об этом. Ссохшееся серое тело, пожелтевшие белки глаз, белые губы, выпавшие волосы. Она работала пять лет, значит, она обречена. Другая картинка – девушка, выходившая из кабинета владельца кухни. Еще совсем молодая, по возрасту скорее ребенок, а не девушка, но в ее руках была бутылка с водой. Значит, она оказывала ему «услугу», за которую и получила эту жалкую плату. Сколько ей? Маль прикрыла глаза, пытаясь вспомнить образ девушки точнее. Ей примерно семнадцать. Может даже меньше. Ее лицо было испачкано в крови. Разве такое будущее она желает своей дочери? Хельга останется одна в десять лет.

Она побрела к двери, пока ее не хватились – терять источник дохода прямо сейчас было бы слишком глупо. Пока она относительно здорова, она должна работать.

– Если ты хочешь поговорить, то я приду сюда вечером. В семь часов, – прокричала за ее спиной Син.

Маль обернулась.

– Ты меня пожалела? – спросила она. – Я так жалко выгляжу?

Син коротко и не слишком уверенно кивнула:

– Вроде того. Я не хотела так тебя бить по голове, просто само вырвалось. Ты меня осуждала, и я… я такая дрянь.

– Нет, что ты. Приходи в семь, если сможешь.

До семи часов была еще пропасть времени. Вероятно, Син вырвалась среди дня, воспользовавшись пустым часом – иногда у уборщиц было немного свободного времени, когда в цехах велись усиленные работы. Маль работала, не переставая думать о том, что сказала Син. На кого она оставит дочь? В мире, где каждый только сам за себя, маленькая девочка быстро пропадет. И хорошо бы, если быстро… но кто окажет такую милость? Неужели она оставит Хельгу побираться? Хотя, даже если малышке каким-то образом удастся выжить, какая у нее будет жизнь? Такая же, как у нее? В лучшем случае, как у нее, но даже так она станет лишь расходным материалом.

Их используют. Всех. Маль вдруг осознала это очень четко и горько. Каждый из них являлся просто единицей сырья, предназначенного для чего-то, о чем это самое сырье знать не должно.

Что за жизнь уготована Хельге? Стать проституткой? Стать уборщицей? Стать спекулянтом? Кем станет ее ребенок? Что за жизнь у всех этих людей? Да и разве можно назвать это жизнью… Каждый человек был для чего-то нужен, но потом, после того, как он отдавал все нужное и полезное, его просто выбрасывали на свалку. От этих мыслей стало дурно. Она едва дотянула до конца дня, и под конец смены у нее даже не осталось никакого желания говорить с Син. Хотелось только уйти домой, лечь в одну постель с дочерью, прижать к себе родного человечка и постараться хотя бы этот вечер освободить от грязных мыслей.

Но Син ждала ее в назначенный час – умытая, освеженная и уже повеселевшая.

– Куда пойдем? – беззаботно спросила она.

Словно бы дневного разговора и не было. Маль подумала, а потом предложила:

– Ко мне домой. У меня дочь, но она нам не помешает. К тому же, она целый день сидит взаперти, ей будет приятно увидеть кого-то кроме меня.

– Ладно. Но наши разговоры не для ее ушей.

Маль вздохнула:

– Тебя кто-то ждет дома?

– Нет.

– Оставайся сегодня у меня на ночь. Когда Хельга заснет, мы сможем поговорить.

Хельга вопреки ожиданиям гостье не обрадовалась. Она сидела в своем углу и настороженно смотрела оттуда на «эту красную тетеньку». Маль потратила немало сил, чтобы успокоить, накормить и уложить дочь в кроватку. Пришлось отказаться от перспективы поболтать с ней перед сном, и это было обидно. Она привыкла к этим спокойным минутам, что они проводили каждый вечер, прежде чем уснуть. Это были бесценные моменты, когда Маль и Хельга сочиняли сами себе сказки, играли в незамысловатые игры и развлекались загадками. Сегодня вечером об этом пришлось забыть.

Син ждала ее на крохотной кухоньке, сидя у открытого окна и глядя на город. Зрелище было даже завораживающим, но теперь, когда Маль знала, что творится среди этих желтых огоньков, она уже не находила в них ничего привлекательного.

– Ты должна копить деньги, – не оглядываясь на нее, вдруг заговорила Син, после чего закрыла окно и повернула ручку.