нашёл место для могилы в старой части кладбища, среди могил известных в прошлом жителей города, там, где росли вековые деревья. Кто-то из числа возвращавшихся с кладбища пропел себе под нос:

— Под большими плакучими ивами

Упокоился бедный стрелок.

Глава 2

Летом Оксана Романовна жила в доме с садом и огородом. Надо было ухаживать за плодовыми деревьями, за теплицами с огурцами и томатами. Большие грядки с клубникой нуждались в особом внимании. Клубника в Энске славилась тем, что была необычайно вкусная. Вся эта работа требовала больших физических усилий. На удивление, у неё на всё хватало сил. Энергией эту женщину Бог не обидел. Всё у неё спорилось в руках. Как-то за ужином она завела разговор со своим сыном. Михаил так и не ушёл жить к отцу. Он рассказал ей об обстановке в «НИИЗа-рубежМедицине». Он там работал старшим специалистом в финансовой службе. Квартиру в Москве пока не купил.

— Миша, я на похоронах Петра Ильича Коршунова мельком слышала, что у вас в институте большие деньги пропали. Ты чего молчишь? Матери ничего не сообщаешь. Весь город об этом говорит.

— Что ещё говорят? Поди, сплетни всякие.

— Ты там работаешь, тем более в финансовой службе. У тебя, наверно, более точные сведения есть о произошедшем.

— Мам, во-первых, нам заместитель генерального директора по экономической безопасности запретил с кем-либо на эту тему разговаривать.

— Ну, я же тебе не «кто-либо», а твоя мама. Я должна знать, как у моего сына обстоят дела на работе.

— Мама, это обычное женское любопытство. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Вот когда женишься, заведёшь своих детей, будешь им давать такие советы. А мне выкладывай всё как есть. — тоном, не терпящим возражений, заявила Оксана Романовна. Она привыкла, чтобы на работе и в семье ей все и обо всём рассказывали правду. Иначе греха не оберёшься. Тем более материнское сердце волновалось, как бы с её сыном не произошло несчастье. Там, где исчезают большие деньги, всегда находят стрелочника.

— Мама, я старший специалист по маркетингу финансовой службы и тонкостей пока никаких не знаю.

— Рассказывай, что знаешь. — Она присела на стул, выжидая, готовясь слушать сына. Даже стакан с чаем отставила.

— Мам, действительно чуть больше сорока миллионов долларов наш главный бухгалтер Евгений Львович Жушман уговорил Петра Ильича положить на хранение в сберегательный банк миллионера Брянского. Это было лет десять назад. Я ещё в НИИ не работал. Недавно банк обанкротился. Этим делом занимается наш заместитель по экономической безопасности. Он обещал, что какие-то немалые деньги наша фирма получит. Он активно участвует в заседаниях арбитражного суда. По его словам, дело движется в нашу пользу. Вот что я могу сказать о сорока миллионах. Больше ничего не знаю.

— Представляю, о ком ты говоришь. Это тот Женя Жушман, что живёт на Советской в трёхэтажном особняке с балконом? Домик огорожен высоченным кирпичным забором. Разъезжает он на дорогой машине, по-моему, на «бентли».

— Мам, у него не было «бентли». Он ездил на BMW представительского класса. Он ее называл «бээмвэшкой». Сейчас на ней ездит его дочь. Она живёт в его особняке. Сам он уже месяца два как уехал, кажется, в Бельгию, где у него живут родственники.

— Пусть будет так. Зато я сама видела его загулы в ресторане. Как богатенький купчишка, деньгами швырялся.

— Ты, наверно, в ресторане видела его прощание с друзьями перед отъездом за границу. Меня тоже приглашали, но я не пошёл. Вот самой не надо ходить в рестораны.

— Мал ещё матери указывать, куда ходить. Лучше расскажи, что с облигациями на сумму более четырёх миллионов долларов.

— Мам, об этом я бы не хотел тебе рассказывать.

— Это ещё что за новость?! Нука, сейчас же всё выкладывай, — оживилась Оксана, почувствовав, что сын знает подробности и, возможно, имеет к этому какое-то отношение.

— Мама, ты не волнуйся. Это всё было давно, и я уже забыл, как там всё происходило. Но хорошо помню, что я действовал в соответствии с соглашением о приёме меня на работу в «НИИЗарубежМедицину». Я ничего не нарушал и выполнял возложенные на меня обязанности. Мне так сказали Дмитрий Иванович и Елизавета Борисовна. Это всё, что я могу сказать.

— Нет. Это не всё. Говори, когда и что ты там не нарушил. И почему тебя не считают виноватым заместитель директора и заместитель главного бухгалтера? Значит, ты каким-то образом связан с исчезновением четырёх миллионов долларов?

— Мама, это было лет пять назад, я только начал работать и учиться.

— У тебя как у финансиста память на операции с деньгами должна быть очень хорошей, и ты никогда на память не жаловался.

— Хорошо. Попробую вспомнить. Ну, во-первых, не долларов, а облигаций. Во-вторых, на основании указания ныне покойного Петра Ильича получил их в одном банке и передал их же по акту в наш институт. Через несколько дней я же передал эти облигации в ООО, по-моему, «Малахит», а затем на основании поручения нашего директора продал их в другой банк. Вот и всё.

— Нет, дорогой, это не всё. Я тоже имею отношения с банками, но никогда не поручаю проведение валютных или крупных денежных операций в рублях молодым сотрудникам бухгалтерии. Для этого есть главный бухгалтер и опытный кассир. Я специально окончила бухгалтерские курсы и кое в чём разбираюсь.

— Мама, я тоже кое в чём разбираюсь. Ты, наверно, забыла, что у меня есть диплом об окончании Финансовой академии. Я слушал лекции опытных учёных и практиков. Я уже не один год работаю в финансовой службе крупного научного заведения.

— Вся беда в том, почему тебе, студенту-заочнику в то время, поручили проведение финансовых операций с крупной суммой, а не заместителю главного бухгалтера или заместителю директора по экономической безопасности?

— Мама, потому, что Елизавета Борисовна в тот период была больна, а Дмитрий Иванович никогда в проведении финансовых операций не участвовал. Главный бухгалтер был в отпуске. Отдыхал в Турции. Пётр Ильич мне специально выписывал доверенность на проведение всех действий с облигациями. Кроме того, я тогда получил премию. Ты помнишь.

— Помню, я ещё удивилась. Только начал работать — и вдруг премия. Теперь как бы тебе за эти сребреники не пришлось расплачиваться. Ты скажи, следователь из полиции тебя на эту тему допрашивал?

Михаил немного задержался с ответом, потом твёрдо сказал:

— Нет. Я думаю, никто меня виноватым в продаже облигаций займа не считает. При чём здесь следователь? Хотя вчера мне Наталья Ивановна, секретарь генерального директора, намекала,