один человек имеет возможность путей найма отнять у другого, равного ему, свободного человека, какую угодно часть его жизни, его свободы, его здоровья, что один человек может заставлять другого действовать вопреки его совести, его разуму, его вкусам, может сделать его своим работником, своим слугой только потому, что владеет определенный имуществом, которого нет у другого. Презренность наемного труда состоит не в его эксплуататорской природе, а в том, что вообще кто бы то ни было может кого бы то ни было нанимать, т. е. торговать чужой жизнью, пользоваться чужой душою как товаром, как вещью. Посягает ли современный социализм на этот „священный“ институт? Увы! Он только обобщает его и укрепляет на новых, более солидных началах. Он только передает это позорное право — высасывать соки из другого человека — одному юридическому лицу, коллективному хозяину — Государству. Но от этого позорный институт не теряет свей яркой печати презренного насилия, а это насилие становится только более тяжелым.

Говорят, что оставляя наемный труд и рабочую плату, социализм за то дает каждому работнику прочную гарантию его личной свободы. В социалистической обществе кто отработал известное количество часов, тем самым „очистил“ свой долг перед обществом. Отныне он свободен и может свою рабочую плату употребить на что ему угодно. Социалист, повторяющий эту басню, не понимает, что он только верно идет по следам буржуазии. Проницательный буржуа везде нашептывает работнику, чтобы он побольше накопляя копеечку к копеечке, что капитал даст желанную волю пролетарию. В некоторых так называемые „передовых“ странах (в С. Штатах, Германии, Англии) эта гнусная проповедь увенчалась таким успехом, что рабочий почти совершенно вытравил из своей груди всякую гордую мечту о настоящей воле и стал сам маленьким буржуа, т. е. жалким и гаденьким копителем грошей. Кто раз поверил, что только обладание имуществом делает свободным, тот навсегда погиб для действительно свободной и творческой жизни: жажда накопления сгибает спину гордого человека и превращает его в ползучего червяка.

Социализм не понял этой простой идеи. Он не понял, что принцип — „каждому по его труду“ — должен сыграть ту же роль, что знаменитый лозунг Гизо: „обогащайтесь“. Как общество, которое уделяет каждому тем большую долю общественного богатства, чем больше его капитал, порождает жажду капиталистического накопления, так социалистическое общество, распределяющее свои продукты пропорционально труду, должно вызвать такую же бешеную погоню за личной трудовой собственностью. И в том, и в другом случае извращается самый смысл человеческой жизни: человек работает не для того, чтобы дать исход своим творческий силам, а для того, чтобы приобрести имущество; для человека его работа не сама жизнь, а преддверие к жизни, преддверие, которое грозит совершенно закрыть перед ним вид на настоящую веселую, бодрую жизнь. Если рабочая плата и дает ему маленькую, узенькую сферу свободы, она за эту сомнительную, полуфиктивную свободу отнимает у него действительные, реальные ценности, он должен продать предварительно свою действительную свободу: он должен превратить свой труд из наслаждения в наемную каторгу, он должен отдавать одной рукой то, что получает другой.

Его рабочая плата есть только плата за его рабство, за его позор, за его измену самому себе и законам природы. В результате работник, несмотря на пышные фразы, остается тем же наемником, что и в буржуазной обществе, с тем же затаенный порывом к творчеству и с теми же кандалами на руках.

Далее. Рядом с наемный трудом современное общество также характеризуется конкуренцией. Научный социализм совершенно верно подметил всю гибельность этой междоусобной экономической борьбы и поставил себе целью уничтожить ее. Достигает ли коллективизм этой цели? Уничтожена ли в социалистической обществе конкуренция? И тут, как и во всех своих реформах, социализм обнаруживает свою слабость, свою неспособность идти до конца. У него никогда не хватает смелости вырвать с корнем какой бы то ни было институт, и он старается только смягчить его резкость, придать ему новую форму. В результате — после громкой и многообещающей критики капитализма — социализм бессилен предложить нам что нибудь принципиально новое, создать новый тип общественный отношений. И все, что нам обещает социализм, в сущности есть только реформированный, смягченный, облагороженный капитализм. Как в политической области социализм только более последовательно проводит принципы буржуазной демократии, так в сфере экономических отношений он только более ярко развивает институты капитализма. Мы это видели на наемной труде. Этот факт подтверждается также отношением социализма к конкуренции.

В капиталистической обществе есть двоякая конкуренция: во первый, борьба между отдельными предприятиями за промышленный рынок, во вторых, борьба между отдельными личностями за определенное место в обществе. Конкуренция предприятий создает пресловутую „анархию в производстве“. Конкуренция между личностями создает бесконечно более глубокие бедствия: она совершенно извращает психику личности, развивает в ней дурные инстинкты зависти, питает преувеличенные заботы о своем узеньком, маленькой „я“, создает недоверие и ненависть к собрату, словом, унижает, опошляет личность. Социализм, который никогда не может подняться выше технически производственной точки зрения, который видит в человеке — производителя и только производителя, и здесь, в вопросе о конкуренции обнаружил всю свою поверхностность: он уничтожает конкуренцию между капиталистическими предприятиями, превратив все производство в одно капиталистическое предприятие, руководимое государством, но он оставляет нетронутой самую гибельную форму конкуренции — борьбу между личностями за экономическое преобладание. Социализм рассматривает труд не как физиологическую потребность личности в работе, в деятельности, а как источник приобретения личной собственности. Так как не все формы труда одинаково „прибыльны“, неизбежна отчаянная борьба за более выгодные места в производстве. Человек невольно вынужден смотреть на всякого другого как на своего конкурента. Рядом с погоней за увеличением личной собственности неизбежно должны развиться чувства зависти, вражды и ненависти. Социализм приходит в прямое противоречие с той основной потребностью, которая его создала: вместо того чтобы уничтожить все то, что раздробляет общество, что сталкивает человека с человеком лицом к лицу как врагов, вместо того чтобы объединять, сливать людей для сознательной общей борьбы с природою, он только насильственно сковывает всех людей общей рабочей повинностью и нисколько не устраняет тех причин, которые создали знаменитую римскую поговорку: homo homini lupus est (человек человеку — волк). Социализм как будто сковывает всех людей общей цепью, цепью каторжников, у которых ничего нет общего кроме тяжелой цепи. Словом, конкуренция не уничтожается, а только разжигается до крайних размеров1.

Социализм не только оставляет ряд буржуазных институтов, он в сущности оставляет фундамент капитализма — его форму собственности. В самом деле, собственность есть определенная форма отношений человека к вещам. В буржуазной обществе все вещи обязательно распадаются на