— Ах ты мразь! — завопил Влас, как раз вскочивший на ноги.

Одной рукой он попытался выхватить револьвер, на второй начало формироваться какое-то заклинание — но я не дал ему возможности атаковать.

Щёлк!

Из замаскированных под фонари пушек в передней части байка выстрелили два гарпуна. Один из них пробил ногу бородача, заставив его выронить оружие. Заклятие на правой руке развеялось, ударив во все стороны воздушным импульсом и разбросало валяющиеся вокруг нас камни.

Влас упал и снова завопил от боли. Второй гарпун удачно врезался в бревно, валявшееся неподалёку от него, и об натянувшийся трос запнулся ещё один, убегающий от «ос» охотник.

Я рванул вперёд. На ходу пнул оружие Власа, до которого он пытался дотянуться несмотря на боль, перемахнул через бьющегося в агонии «ублюдка», подхватил валявшийся на земле рюкзак и в мгновение ока оказался рядом с байком.

— Давай без шуток, родной, — выдохнул, запрыгнув в сиденье, вставил пусковой ключ и повернул его.

ВУМ!

Магоцикл рыкнул, загудели ведущие турбины, и мой «Арч» мгновенно поднялся на полметра в воздух. Крутнув ручку ускорения, я рванул вперёд, одновременно отстёгивая канаты гарпунов.

Заложив лихой вираж, обогнул кучу камней, накренился, заметив «ублюдка», целящегося в меня из винтовки, и чуть повернул корпус.

БАХ!

Пуля попала в байк, а через мгновение его стальной бок врезался в выстрелившего урода и откинул его на пару метров, с хрустом впечатав в остатки старой стены. Я снова крутнул ручку акселератора и, оставляя за собой вздымающуюся линию грязи, понёсся к выходу из разрушенной крепости.

— Ты труп, Шейн! — нёсся в спину голос Власа, — ТЫ ТРУП, СЛЫШИШЬ⁈

* * *

Вспышка боли пронзила сознание, выдёргивая меня из мутного, вязкого сна. Открыв слипшиеся глаза, я не сразу понял, что к чему, и лишь спустя пару не самых приятных секунд сообразил, что у меня «горит» предплечье.

Снова.

— Да чтоб тебя! — зашипел я, вытаскивая руку из-под одеяла и пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

Шрамы расползались по коже, будто кто-то выжигал их невидимой горелкой. Они складывались в буквы, а те, в свою очередь, выстраивались в слова, нацарапанные корявым почерком.

«СПАСИ ТЕХ, КОГО НЕ СПАСТИ»

— Что за хрень? Кого ещё спасти? — зло пробурчал я, недовольный, что мне не дали нормально поспать после вчерашней схватки с баньши, стычки с «ублюдками» и возвращения в Кайтран поздней ночью, под проливным дождём.

Да ещё и байк едва дотянул до дома — один из охотников умудрился прострелить гравитационный компенсатор, и тот окончательно издох. Повезло, что это случилось не в сумрачной зоне — два центнера я бы так далеко не утащил — а уже в городе.

От мысли, что пришлось бы бросить своего верного «Арча», внутри всё похолодело.

М-да, хорошо, что всё обошлось… Да и добыча, которую я насобирал в Сумраке, многократно окупит все мои затраты — в том числе и ремонт байка.

Выбравшись из-под одеяла с такими мыслями, я снова посмотрел на надпись на предплечье. Теперь уснуть не удастся совершенно точно, так что я окинул взглядом своё убогое жилище, встал с кровати, немного размялся.

Одёрнув плотные занавески, выглянул за окно и увидел, что солнце уже встало. На углу пятиэтажки собрались работяги. Живущие в соседних домах мужчины, одетые в затасканные брюки на подтяжках, истёртые башмаки, потрёпанные сюртуки, жилетки и пиджаки, неспешно выкуривали утреннюю сигаретку или трубку перед рабочим днём. Впереди их ждали двенадцать часов тяжёлого физического труда, но выглядели молодые и не очень парни довольными.

Радуются, что конструкторские бюро, производящие магические механизмы, ещё не отобрали у них рабочие места.

Но это пока. Прогресс дело такое… Неостановимое…

Ещё год-два — и эти парни потеряют работу, присоединятся к алкашам, бездомным, наркоманам и преступникам, обчищающим приезжих.

На наш квартал власти давно махнули рукой, и вряд ли что-то изменится в будущем.

Я бросил взгляд на ясное синее небо, которое после вчерашнего ненастья казалось девственно-чистым. На его фоне, над неказистыми зданиями моего квартала, вдали возвышались остроконечные крыши торговых гильдий и башни центральной части города — обители богачей.

Сграбастав с прикроватной тумбочки карманный хронометр, подаренный мне в детстве отцом и являющийся единственной вещью, которую удалось сберечь в память о родителях, я посмотрел на циферблат.

Семь тридцать.

Вот ведь… Горбатый грифон! Меньше пяти часов поспал!

— Не мог дать отдохнуть как следует? — мрачно буркнул я, щелчком закрывая крышку хронометра, и отправился умываться.

Семь шагов по прямой — и умывальник передо мной. Покрытые ржавчиной трубы испустили жуткий призрачный вой, когда я покрутил вентиль. Спустя пару секунд из крана тоненькой струйкой потекла вода.

Подождав, пока её цвет сменится с грязно-оранжевого на почти прозрачный, я умылся, почистил порошком зубы и придирчиво изучил своё отражение в зеркале, висящем тут же. Из него на меня хмуро смотрел высокий, мускулистый, подстриженный «под расчёску» черноволосый и кареглазый парень девятнадцати лет, с тонкими губами, острыми скулами, прямым носом, слегка осунувшимся лицом и малость впавшими глазами.

— Ну вылитый упырь, — фыркнул я, понимая, что мрачное выражение лица мне уже ничем не исправить, а вот синяки под глазами лечатся банальным сном и регулярным (а главное — правильным) питанием.

Впрочем, чаще всего мне не хватало времени ни на то ни на другое…

Я вышел из комнаты и оказался на крохотной кухне, по совместительству являющейся и коридором в этой халупе, которую наше правительство гордо называло «социальным жильём».

С такими размерами его впору именовать «антисоциальным»… Впрочем, я не жаловался.

Два на два метра, на которых уместился стол с крохотной плиткой с магическим нагревательным элементом, стул, несколько полок на стенах, да сундук с непортящимися продуктами и консервами. У меня не имелось даже морозильного ларя — дороговато было его регулярно «заправлять», да и само устройство стоило немало, а мне и так было куда вложить деньги.

Хотя, я их тратил и на небольшие удовольствия — на кофе, к примеру. Вот и сейчас, сыпанув в воронку фильтра последние молотые зёрна, установил её в специальный чайник и залил кипятком.

Мою квартиру тут же окутал умопомрачительный аромат эльфийских зёрен, и настроение мигом улучшилось. Пока привозимый в Кайтран морем напиток остроухих готовился, я вскрыл упаковку консервированной тушёнки, вывалил её в сковороду, залил четырьмя куриными яйцами, убедившись, что они не испортились, накрошил туда последнюю луковицу и натёр остатки твёрдого сыра.

Завтрак готовился, а я в это время надел последнюю чистую одежду, найденную в небольшом комоде у стены в спальне, и достал из тайника под кроватью, защищённого магическими печатями, нотоскоп — пожалуй,