– Как он с забинтованной головой будет? – раздался сбоку голос Хачубарова. – У делегации вопросы возникнут.

– Кто его в кабине увидит? – вопросом на вопрос ответил Гнатенко и показал стволом пистолета на горизонт. – Дождь намечается…

Вернувшись в помещение склада, он открыл сумку с униформой летчиков украинской авиакомпании «Хасеба», работающей в Африке. Она была заранее подобрана по размерам и отглажена.

– Переодевайтесь. Осталось мало времени.

* * *

Павел Вольфович Бабичев уже месяц жил, практически не выходя из дома, расположенного на окраине Лондона. Несмотря на это, он был в курсе всех политических событий, происходящих в мире. Его самоизоляция была вызвана неудавшейся попыткой организации теракта в России, провалившейся на самом последнем этапе. Израсходовав уйму денег и оказавшись в международном розыске, он лихорадочно искал возможность быстро и эффективно восстановить свою репутацию в глазах политических кругов Запада. Поэтому безоговорочно взялся за оказание им помощи в ослаблении влияния России на Центральную Африку.

Стоило господину Николосу только заикнуться, что дешевизна предложенных русскими проектов по развитию пищевой промышленности и энергетики в этих регионах ставит под угрозу подписание соответствующих договоров с другими странами, как у Бабичева тут же возник план. У него вообще хорошо работала голова, когда дело касалось его родины. Ее он ненавидел. Она была для него сродни матери-алкоголички, бросающей своих детей на улице, которых он нередко видел, будучи студентом МГУ, экономистом, а потом и крупным бизнесменом. Он нагло, не стесняясь, воровал, пользуясь несовершенством законов, в разработке которых принимал непосредственное участие, платя депутатам Государственной думы большие деньги за голоса. Он финансировал деятельность чеченских боевиков и террористов, когда воровать уже стало невозможно, а надо было бежать, прикидываясь жертвой ФСБ, милиции и прокуратуры, якобы преследующих Павла Вольфовича за политические взгляды. Его небольшая, с залысинами голова работала как компьютер, придумывая новые схемы и механизмы, призванные тормозить экономическое развитие страны, способствовать хаосу и возникновению недовольства властью среди всех слоев населения. Своей внешностью он слегка походил на обезьяну. Особенно когда оставался в одних плавках и, сутулясь, прогуливался вокруг небольшого бассейна, расположенного на первом этаже дома. Волосатая впалая грудь, кривые ножки…

Вошедший в кабинет Хава Собралиев, высокий, статный чеченец с посеребренными сединой висками, кашлянул в кулак. Он знал, что Бабичев заметил его, но специально не подает вида. Физически слабый Паша приучал окружающих его людей к мысли, что он безумно силен, потому как имеет деньги. Причем столько, что их с лихвой могло бы хватить, чтобы приобрести целое государство. Наверняка, если бы страны можно было банкротить, как фабрики и заводы, он уже был бы царем какой-нибудь Либерии. Хотя поднимать экономику – это не в его стиле.

Глядя на склонившегося за письменным столом опального олигарха, Хава представил его на высокой пальме, с которой эта макака бросает в прогуливающегося внизу льва орехи и кривляется. Сравнивать людей с образами зверей было в его стиле. Некоторое время он даже работал в идеологическом секторе при правительстве Дудаева. Себя он, например, видел волком, таким же мудрым и сильным, как тот, который изображен на флаге свободной Ичкерии.

– Паша, хочешь сказать, что не заметил, как я вошел? – наконец не выдержал горец.

– Хава! – Бабичев изобразил на лице радость и, вскочив со своего места, обошел стол, вытянув перед собой руки, словно хотел повиснуть на этом великане. – Когда приехал?

– Только что с самолета, – отстраняясь от опального олигарха, поморщился Собралиев и прошел к стоявшему у стены дивану. – Как в этой Африке люди живут? Печка.

– Рассказывай, – усаживаясь рядом, нетерпеливо потребовал Павел Вольфович.

– Я отыскал в Заире украинский экипаж вертолетчиков, командир которого помогал моему народу в борьбе с неверными.

– Он что, мусульманин? – съязвил Бабичев и издал мало похожее на смех бульканье. – Хохлы ведь христиане, – пояснил он причину своей веселости, вытирая выступившие на глазах слезы.

– Давай договоримся, что ты не будешь меня перебивать, – нахмурился чеченец. – Эти люди – граждане Заира. Но им надоело там находиться. За свою работу они получали по две тысячи долларов в месяц плюс жили на всем готовом. Я предложил им за акцию по пятьдесят тысяч, и они согласились.

– Не мог начать хотя бы с тридцати? – недовольно фыркнул Бабичев и заерзал.

– Странный ты, Паша, – чеченец сокрушенно вздохнул и покачал головой. – Я думал, они больше запросят.

– Хорошо, – Бабичев поморщился. – Что потом?

– Экипаж поставил свое начальство перед фактом, что они хотят слетать на родину. Им организовали что-то вроде отпуска.

– Неужели просто убежать не могли? – удивился Бабичев.

– Как? – задал встречный вопрос Хава. – Угнать вертолет в Конго? Их бы все равно вернули.

– Разве по-другому оттуда уехать нельзя? – Павел Вольфович удивленно захлопал глазами.

– Ага, – чеченец повеселел, – на поезде. Пришлось разыграть целый спектакль с отлетом из Браззавиля на Украину и уже потом в Камерун через Алжир. Это же Африка!

– Ничего не понимаю, – сокрушенно вздохнул Бабичев, одновременно пытаясь в уме прикинуть затраты. – Ладно, рассказывай дальше.

– А что рассказывать? – хмыкнул Хава. – Сейчас они в Яунде. Вчера туда прилетела делегация. Наш экипаж ликвидирует вертолетчиков, которые должны будут обеспечивать ее работу, и вместо первого же полета по стране улетят в Конго. В аэропорту такой бардак, что никто не заметит, как вместо одних на вертолет придут другие. – Выдержав паузу, прикидывая в уме, достаточно ли понятным был рассказ об итогах поездки, чеченец внимательно посмотрел на хозяина кабинета. – Я так понимаю, что ты сам собираешься заняться возвращением заложников домой?

– Неплохо было бы туда слетать и сняться с ними для теленовостей. Представить Россию бессильной в таких ситуациях, – мечтательно закатив глаза, проговорил Павел Вольфович. – Кстати, это не опасно?

– Опасно, – на полном серьезе ответил Собралиев.

* * *

К тому моменту, когда небольшой автобус подъехал к стоянке и, вздохнув автоматическими створками дверей, выпустил на бетонку семерых мужчин и одну женщину, экипаж уже находился в кабине вертолета. Техник Романенко переминался с ноги на ногу у трапа. Чеченец остался под навесом. Он должен был войти последним, когда винты уже будут раскручены. Гном опасался, что если это произойдет раньше, то пассажиры могут заподозрить неладное.

Одетые в легкие, с коротким рукавом рубашки и светлых тонов брюки мужчины и молодая женщина в бежевой блузке и такого же цвета юбке направились к вертолету. Почти у всех в руках были либо кейсы, либо папки для документов.