остальную часть этого побережья. В 1525 г. Родриго Бастидас основал поселок Санта-Марта, а его преемник Педро де Эрредиа в 1533 г. заложил крепость-порт Картахену.

Испанцы считали, что с аборигенами надо вести беспощадную войну, ибо индейцы — существа «низшего сорта». «Разбой и грабеж — единственная цель испанских искателей приключений в Америке…» — писал К. Маркс{21}. Обманом и насилием конкистадоры захватывали земли, принадлежавшие местному населению, и объявляли их владениями испанской короны{22}, а на деле сами становились владельцами огромных латифундий. Аборигенов они или уничтожали, или превращали в бесправных и подневольных работников. Аборигены работали в качестве гребцов на речных перевозках, на рудниках, принадлежавших колонизаторам, на строительстве дорог и других сооружений, в латифундиях. Там, где поклажу в горы уже не тянули даже мулы, использовались индейцы. Неся на спине тяжелый груз или специальное сиденье с «белым» человеком, они с помощью тесака должны были еще прокладывать себе дорогу в густых зарослях кустарника.

Королевская администрация ввела в заморских колониях систему «энкомьенды», т. е. передачи индейского населения под «опеку» владельцев земельных угодий для выполнения работ на плантациях. «Попечителю» поручалось обратить подопечных в христианскую веру, взамен он получал право на их практически неограниченную эксплуатацию{23}.

В самом тяжелом положении оказывались аборигены, которые попадали в полное рабство. Согласно королевским декретам, рабом становился тот, кто не желал подчиняться колониальным властям. Таких индейцев было достаточно много.

Целые индейские племена упорно сопротивлялись заморским завоевателям. Нередко навстречу испанцам выходило многочисленное войско аборигенов, вооруженных луками и стрелами, наконечники которых смазывались сильнодействующим ядом. Конкистадорам, плывшим на кораблях, зачастую преграждали путь до 2–3 тыс. индейских каноэ, с которых в захватчиков летело множество стрел{24}.

Надо сказать, что испанцы не щадили даже тех, кто добровольно переходил на их сторону. А такие случаи имели место, так как между племенами порою существовала жестокая вражда, и индейцы с помощью испанцев рассчитывали одержать победу над своими врагами. (Это обстоятельство явилось одной из важнейших причин относительно быстрого установления европейского господства на обширной территории Америки.)

Одним из важнейших факторов, приводивших к гибели аборигенов, помимо их физического истребления, суровой эксплуатации, голода, болезней (кстати, многие из них в Новый Свет завезли европейцы), явилось резкое изменение пришельцами социально-экономического уклада жизни индейцев. Почти полная ликвидация индейской общины нарушила привычный образ жизни населения, уничтожила прежние обычаи, лишила традиционных источников питания.

Заметный отпечаток на жизнь колонии наложило открытие золотоносных земель в долинах рек Магдалена и Наука, где главной производительной силой снова стал индеец.

Значительную роль в покорении населения Нового Света сыграла католическая церковь, насильно обращавшая аборигенов в «истинную» веру. Церковь обладала в колонии немалой властью и была призвана «освятить» конкисту, придать ей вид дела праведного, угодного всевышнему. Кроме того, являясь крупнейшим землевладельцем, она беззастенчиво эксплуатировала индейцев на церковных землях.

Особо следует сказать об ордене иезуитов. Основанный в 1536 г. испанским фанатиком Игнатием Лойолой, он направил свои усилия на то, чтобы укрепить позиции католической церкви в условиях, когда протестантская ересь стала проникать даже в такие твердыни католицизма, как Испания и Португалия. В колониях иезуиты появлялись, когда сопротивление аборигенов было сломлено и предстояло освоить новые земли, превратить их в постоянный источник прибыли для королевской казны и для себя. Иезуиты стремились заручиться поддержкой правящей верхушки, влиятельных креолов, индейских вождей. Они развили энергичную как «просветительскую», так и миссионерскую деятельность. Подобная активность, а также процветающие торговые предприятия сделали орден иезуитов одним из самых влиятельных институтов в колонии. С ним считались и колониальные власти, и местное население.

Свою лепту в покорение местного населения внесли и королевские чиновники. В целях укрепления колониальной власти была учреждена многоступенчатая бюрократическая система.

Колонии Испании в Южной Америке, за исключением ее Карибского побережья, в 1542 г., были объединены в вице-королевство Перу во главе с вице-королем. Ему принадлежала высшая власть, хотя формально верховным правителем считался король Испании. Вице-король был подотчетен лишь королевскому правительству и Верховному совету по делам Индий в Мадриде.

Отдельные области, номинально входившие в состав вице-королевства, фактически являлись самостоятельными политико-административными единицами под управлением генерал-капитанов. В наиболее крупных центрах Южной Америки создавались особые административно-судебные коллегии — аудиенсии. Территория, находившаяся под юрисдикцией какой-либо аудиенсии, также составляла отдельную административную единицу.

На землях, захваченных испанцами у муисков, с 1549 по 1564 г. существовала аудиенсия Новая Гранада{25} (в составе вице-королевства Перу), позднее преобразованная в вице-королевство под тем же названием. В состав вицекоролевства вошла также территория нынешних Панамы, Эквадора и Венесуэлы (последняя в 1777 г. была выделена в отдельное генерал-капитанство).

Вице-королевство Новая Гранада

1 — границы вице-королевств;

2 — границы генерал-капитанств

Вице-король назначал губернаторов провинций, коррехидоров (исправников), старших алькальдов (судей), управлявших сельскими округами, утверждал от имени испанского монарха священников из числа кандидатов, представленных епископами. При вице-короле имелась должность ревизора (помощника).

В городах испанских колоний в Америке существовали муниципальные органы — кабильдо или аюнтамьенто, состоявшие из рехидоров (городских советников) и алькальдов (судей). Деятельность муниципалитетов контролировалась коррехидорами{26}.

Некоторые из упомянутых должностей первоначально были выборными, а позднее стали практически наследственными. Иногда ими даже торговали. Коррупция и бюрократизм процветали на всех уровнях администрации. Чиновники не гнушались взятками, шли на подлоги, грабили казну. Все это вызывало недовольство населения. Но любую попытку сопротивления власти беспощадно подавляли.

Император Карл V[2], беспокоясь за судьбу своих заморских владений, пытался ограничить несколько произвол бывших конкистадоров, однако большинство подписанных им законов осталось на бумаге из-за саботажа чиновников. Карл III уже в XVIII в. тоже порывался осуществить ряд административных реформ. Все эти попытки монархов объяснялись не их «отеческой заботой» о подданных, а стремлением несколько ослабить позиции колониальных властей и укрепить положение короны. Кроме того, вымирание индейцев из-за непосильного труда сокращало численность как раз той части населения, которая