— Не надо больше кричать, — мягко сказал Роберт, и Мелани показалось, что он прочел ее мысли. — Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы на твои вопли сбежался весь дом?

— А ты чего бы хотел на моем месте?! Ты напал на меня. Что, нельзя было просто подойти, поздороваться для начала — раз уж тебе так захотелось зайти ко мне в гости?

— Я же сказал, у меня просто не было времени на эти церемонии.

Мелани отвернулась от его испытующего взгляда.

— Я не понимаю, — холодно сказала она.

— Мелани… — в его голосе слышалось раскаяние, — поверь, если бы у меня был другой выбор, я не оказался бы здесь.

Внезапно он поднял голову, прислушиваясь. Мягкие, едва слышные звуки донеслись за дверью черного хода. Роберт отпустил наконец руки Мелани. Он приподнялся на кровати, приложив при этом подушечки пальцев к ее губам.

— Тсс.

Вновь раздался тихий скребущий звук — словно кто-то царапал металл. Крысы, подумала Мелани, или кошки на крышке мусорного бака.

Роберт, опираясь на руки, продолжал нависать над Мелани. Она прикусила дрожащую губу, выжидая и прислушиваясь. Дождь тихо шуршал по веткам деревьев, изредка проезжала машина, у самой Мелани громко стучало сердце. К чему так внимательно прислушивается Роберт?

Мелани приподнялась на локтях.

— Не двигайся. — Роберт встал с кровати и подошел к окну мягко и бесшумно, как кошка. Занавески не были задернуты, поэтому он, таясь и прижимаясь к стене, осторожно выглянул на улицу.

— Видишь что-нибудь? — шепотом спросила Мелани.

— Нет. — Роберт слегка расслабился, но его лицо по-прежнему выражало сильную тревогу.

Мелани села на краю постели и принялась приводить в порядок свою одежду. Она попыталась застегнуть блузку, но обнаружила, что нет нескольких пуговиц — наверное, оторвались во время борьбы. Она все же кое-как прикрыла грудь, застегнув жакет. Одна туфля куда-то запропастилась — должно быть, она найдется в коридоре или под кроватью.

Подняв голову, Мелани увидела, что Роберт наблюдает за ее действиями.

— Ты заставляешь меня нервничать, — поёжившись, сказала она.

— Послушай, Мелани… Я знаю, что это прозвучит, мягко говоря, неубедительно, но ты должна поверить мне… — Он замолчал, подбирая слова.

Внезапно тишину квартиры прорезал звонок домофона. Роберт вздрогнул и тихо выругался.

Мелани покраснела. Конечно, ей приходилось и раньше слышать подобные слова — на улице, например, на работе. Да где угодно, но уж никак не в собственной спальне. И это было… — как бы это сказать? — волнующе. Не бранные слова, конечно, а тот, кто их произнес. Роберт Грин в ее спальне! Мелани поймала себя на мысли, что ее сексуальная жизнь до сих пор была серой и однообразной, а вот если бы Роберт… Стоп, сейчас не время думать об этом!

— Не отвечай, — тихо сказал Роберт, когда звонок прозвучал еще раз.

Через секунду Мелани услышала, что теперь звонят в дверь ее ближайшей соседки Карен.

— Они обзванивают все квартиры, — прошептала Мелани, сама не зная, кто такие эти «они».

— Черт.

Роберт схватил Мелани за руку и вытащил ее в коридор к входной двери. Так как Мелани потеряла одну туфлю, теперь она с трудом поспевала за Робертом, переваливаясь с высокого каблука на босую ногу.

Он подошел к двери, выглянул в глазок и резко отпрянул, и, хотя его лицо было по-прежнему спокойным, Мелани заметила, что он взволнован.

Хлопнула дверь подъезда.

— Кто-то из жильцов все же впустил их, — прокомментировала Мелани.

Она уже не знала, кого боится больше: Роберта или непрошеных гостей. Все же эти люди вполне могут оказаться неопасными, а вот Роберт… Он-то уже точно опасен.

Роберт обернулся к ней.

— Их?

— Их. Ну не знаю — его, ее… Это же может быть кто угодно и не обязательно ко мне.

Раздалась протяжная трель дверного звонка. Это было так неожиданно, что Мелани подпрыгнула. Роберт сжал ее руку и прошептал на ухо:

— Не открывай.

— Но…

В дверь заколотили. Мелани откинула волосы со лба и тронула Роберта за плечо.

— Позволь мне посмотреть, — тихо, одними губами сказала она.

Он покачал головой.

— Это пришли за тобой?

— Тихо. Я слушаю.

Непрошеные гости двинулись к следующей двери. Мелани прижалась ухом к двери. Она услышала глухой ропот голосов — один голос был низкий, явно мужской, другой — высокий.

— Это моя соседка, — сказала Мелани, с трудом подавляя желание коснуться руки Роберта, погладить его по волосам.

Лицо Роберта хранило мрачное выражение.

— Надеюсь, у твоей соседки хватит ума не пускать их в свою квартиру? — угрюмо пробормотал он.

— Конечно. — Мелани невесело улыбнулась, все еще погруженная в свои мысли. — Карен вообще-то сообразительная.

Они услышали, как закрылась дверь Карен. Роберт снова посмотрел в глазок.

— Они поднимаются на второй этаж, — сказал он. — Сколько у вас всего этажей?

— Ты что, не заметил? Два этажа, и на каждом по четыре квартиры.

Роберт тяжело вздохнул и бессильно сполз вниз по стене — большой сильный небритый мужчина в темной одежде на фоне нежно-кремовых обоев в полоску.

— Когда они не найдут меня наверху, они вернутся к твоей двери и снова позвонят, — в отчаянии сказал он. — Они наверняка видели, в какой дом я вошел.

— Они? — переспросила на этот раз Мелани.

Роберт промолчал.

— «Они», как ты говоришь, могут обойти и всю улицу при желании.

— Возможно. — Он сделал паузу. — Вот что ты должна сделать. Откроешь им дверь, накинув цепочку, когда они вернутся. Они спросят обо мне, а ты скажешь, что ничего не знаешь, и закроешь дверь. Постарайся быть убедительной при этом, прошу тебя. — Он посмотрел на Мелани тяжелым взглядом, его пальцы вновь сжали ее руку. — Будь убедительна.

— Но если я не хочу…

Движение Роберта было молниеносным. Мелани не успела и глазом моргнуть, как он схватил ее за плечи и подтащил вплотную к себе, да так что она с размаху ткнулась лицом ему в грудь. Мелани посмотрела в лицо Роберта и испугалась. Его глаза, устремленные на нее, горели недобрым огнем, губы были плотно сжаты, ноздри раздувались. Он был похож на затравленного и потому опасного хищника.

— Ты сделаешь то, что я говорю, — процедил он.

— Или что? — запальчиво спросила Мелани, безуспешно пытаясь бравировать.

Нет, говорила она себе, глядя, как под кожей его впалых небритых щек ходят желваки, это совсем не тот парень, который так нравился мне в школе. Тогда его называли «плохим парнем», но сейчас он не просто «плохой парень». Он — преступник.