— В ночь перед исчезновением. Он и американец этот, Ефроим, вместе шли, о чём-то на своём беседовали. Самуил не очень уверен, но, вроде, обсуждали наши эксперименты и какую-то формулу... Вошли трое: Самуил, Ефроим и Трилович. Кебучев остался у входа покурить, подышать воздухом. Гавриила опросили: покурил до полуночи, сверил время по часам — привычка такая — затем пошёл к себе спать. Латыгин обошёл караул и вернулся к себе около половины первого, почти сразу уснул. Никто ничего ночью не слышал. А утром уже Трилович исчез. Черти взяли, не иначе.

Клим поскрёб ногтем зарождающуюся на щеке щетину.

— Так, а чем вообще он занимался? Мне перед отправкой сказали, что на месте расскажут, что исследуют, дело особой важности, военный проект.

— Ну... Чуть больше полугода назад с нашими военными связался один американец, некий Никола Тесла. Я мало знаю, но Гавриил говорит, что личность чуть ли не легендарная, с электричеством много экспериментов очень делает. И вот этот вот Тесла предложил некий проект оружия. Рабочее название — «лучи смерти».

— Так и называется? «Лучи смерти»?

Яков Иосифович кивнул.

— Не уверен, в чём там суть, если в физике смыслишь — поговори с Кебучевым, он тут реально голова... В общем, сам Хозяин лучами этими заинтересовался. Ну, и не только он: Тухачевский, говорят, на пару с Блюхером чуть ли не лично рвались на испытания, что это за штука такая и правду ли американец в письме набрехал.

— Ну так а что за штука? В чём принцип?

— Не знаю. Из штатов ихних прикатил этот Ефроим, четыре месяца назад. Он от фирмы «Телефорс», фирма эта самому Тесле принадлежит, и официально американец к нам по следам ГОЭРЛО приехал, консультировать и помогать восстанавливаться после разрухи Гражданской войны и голода. Но в реальности меня к нему сразу приставили, и сюда, дескать, обеспечь все условия. Генрих Григорьевич лично к себе вызвал, приказал глаза не спускать, всё в строжайшей тайне, деньги не считать. Самуила сюда сразу по партийной линии, а за нами следом поезд с ВОХРой в полное моё распоряжение, да ещё с Семипалатинска прислали Романа с чекистами. Как ты понимаешь, объект в степи вырос меньше, чем за месяц. Привезли ещё катушки какие-то, провода, не пойми что ещё. Всем этим Кебучев занимался — его из Ленинграда в Москву, инструкцию в зубы и на заводы, затем со всем необходимым сюда.

Следователь в задумчивости выпустил колечко ароматного дыма.

— Я так понимаю, что Кебучева сюда, по сути, тоже назначили?

— Да. Он в своё время проводил эксперименты с профессором Филипповым, в Петербурге ещё, в начале века. И вот этот Филиппов что-то похожее изучал, Ефроим сразу сказал, что Тесла велел найти его учеников, кто остался, и сюда, в полную свободу. Собственно, Александр Трилович этот оказался тоже учеником, то ли самого профессора, то ли кого-то из его подопечных. Кебучев вообще его не встречал раньше, но Александр лет десять назад пытался что-то похожее изучать в Лондоне. Я уж не знаю, что ему Тесла наговорил, сколько заплатил, но приехал Трилович сам, с горящими глазами и чертежами. Вот, работа и закипела.

— Получается, Триловича взяли со слов Теслы, и познакомился он со всеми уже здесь?

НКВДшник кивнул. Немного поёрзал на стуле.

— Самое главное, что сказать хочу. Понимаешь, штука эта, «лучи смерти», реально работает... В общем, был у нас уже эксперимент. Жахнули мы по дыне — вдребезги, как будто с хорошей винтовки. Взорвали уже так пять дынь и три арбуза, мешок с луком разнесли в хлам, деревянную мишень девять дней как прожгли.

— Прожгли? Это огнемёт что ли?

— Да нет. Это... трубка такая, с катушками, которая электрический ток в энергию превращает. Можно залп сделать, а можно выжечь. Мишень, вот, насквозь прожгли за три секунды, хотя толщина доски была двенадцать миллиметров. Завтра испытания будут, посмотришь... В общем, ты уж постарайся, выясни всё. У нас через пять недель отчёт, всё идёт к тому, что замнаркома будем на комиссию звать и начальника Генштаба. Сам понимаешь, какая ответственность...

Глебов хмуро кивнул: мало того, что исследовали невесть что в обстановке особой секретности, так ещё и торопятся с отчётом для начальства. А по ночам у них люди исчезают...

***

Проснулся Глебов с зарёй. Размялся по методике «боевой самозащиты», которую им преподавали на курсах «спецфиза». Прошёлся по комнате, пока чистил зубы, перебрал книги на столе: Горький, Островский, Бабель, кое-что из Гоголя и Толстого.

Забежав к Агнарову и взяв ключ от комнаты Триловича, следователь побродил немного по «Полигону», запоминая расположение зданий при дневном свете, и отправился завтракать. Завтрак был плотный и сытный, офицеры из числа ВОХРы поглядывали с интересом, но с разговорами не лезли. Возможно, причиной этому был севший рядом Латыгин.

После завтрака Клим направился в комнату исчезнувшего. Запер за собой дверь, щёлкнул выключателем. Шумно вдохнул — чувствовался слабый запах подгоревшего дерева и какой-то ещё аромат. Неожиданно дошло, что напоминает воздух после дождя, когда идёшь по мокрым листьям московского парка.

Измерил комнату шагами: на два шага короче и на четыре уже, чем его собственная. Огляделся, аккуратно положил собственную «кожанку» и шляпу на стул, принялся за повторный подробный обыск. Начать решил с левого угла, от двери.

Ботинки новые, без следов ваксы, подошва лишь слегка затёрта. Зонт обыкновенный, какой-то английской марки. Постель смята: нижняя простыня слегка скомкана, верхняя отброшена на треть в сторону, колючий шерстяной плед в ногах. Ни под простынями, ни под матрасом, ни в наволочке нет ничего, кроме пары перьев из подушки и пыли.

Заглянул в чемодан. Обыкновенный кожаный чемодан, углы немного облезли, деревянная ручка поблёскивает — вещь не новая, как минимум лет пять. Внутри всё строго и аккуратно: справа дюжина пар чистых носков, затем несколько свежих носовых платков, три пары кальсон и ещё одна пара совсем коротких, «кальсончиков». Глебов такое бельё прежде не видел, но догадался, что это укороченный вариант кальсон — видимо, английская мода.

Дальше лежало две одинаковых сорочки белого цвета и одна такая же, только светло-голубая. В углу, завёрнутый в бумагу, покоился галстук-бабочка, рядом с ним тёплый свитер. Следователь простучал стенки — ничего, никаких потайных отделений. В карманах пустота, если не считать швейного набора и маленького русско-английского словаря. Проверил — ни пометок, ни закладок, даже страницы не загнуты.

Тумбочка представляла собой такой же «уголок аскета». Наверху книга с закладкой из банкноты