сознание от негромких голосов, чуть потряс головой. Действительно, весьма необычное происшествие — плюнуть на камень волхва, и всем дружно рухнуть от непонятно откуда появившегося парализующего дыма. Вернее, из придорожного камня, вопрос только в том, как такое было возможно.

И прикол в том, что им никто не поверит, даже если всех допросят по одному. Впрочем, возможно и поверят, но только не серьезные люди, а разные там уфологи и прочие экстрасенсы, «колдуны» доморощенные, и репортеров «желтой прессы» — вот для всей этой компании будет сенсация. Да «пустая» только затея — кто же в здравом уме такой публике поверит, тем более о случае с реконструкторами в малиновых кафтанах — всех их вообще за блаженных в обществе принимают, придурковатых. Вроде юродивых, это мнение будет всеобщим без всякого социального опроса народа. Любители старины, «повернутые» на ней — что с них взять!

— Хорошо, что мы всей компанией дружно не поссали на сей камушек — вынес бы он такое от нас кощунство?

Риторический вопрос завис в воздухе, и ответа на него не последовало. Если на обычный плевок колдовской камень так «ответил», то страшно представить, что в «обратку» бы «прилетело» за глумление. И мысль эта посетила многих, а кто-то от нее громко поперхнулся. Стало понятно, что за смешками мужики скрывают растерянность и даже охвативший их страх — ведь все непонятное пугает. Такова человеческая природа, когда хомо сапиенс не находит для себя внятного объяснения. В этот момент Андрей Владимирович утвердился на ногах, и как можно весомее произнес:

— Тут гадать, что случилось у этого валуна, не одни сутки можно. Но не стоит сейчас голову ломать, братцы. Нам идти надо, фестиваль начался, а мы запаздываем. Так что вставайте живо — хватит лежать. Вечером за чаркой самогона обсудим, что тут произошло.

Его слова произвели животворящее действие на всех одноклубников. Услышав манящее слово «самогон» — выпить бы не помешало от такого потрясения — народ немного оживился, приходя в себя от потрясения. Ворча и приглушенно матерясь, мужики дружно поднялись на ноги, отряхивая ладонями пыль с кафтанов. И тут же принялись разбирать мушкеты у телеги, каждый свой, привычно беря на плечо. Погонные ремни были заранее сняты — в петровское время их еще не вводили, так что аутентичности эпохе данный элемент не соответствовал.

Воеводин огляделся, поморгал — или показалось, но трава вокруг валуна будто порыжела немного. Пригляделся, потер глаза ладонью — так и есть, вроде желтоватый налет высыпал, радиусом в десять метров, и березка, к которой мерина привязали, немного преобразилась — молодая листва на ней вроде также припорошена. Нет, показалось — «рыжева» потихоньку исчезла, будто роса теплым летним утром. Солнце так же ярко светило, птички чирикали, трава зеленая под ногами, дорога в лесок уходит от колдовской поляны, на которой они короткий привал устроили для переодевания в «парадную форму», популярного по анекдотам цвета.

— С чего это мы вырубились, мужики? Лошади, вон стоят, им бы хны. Траву щипают, будто ничего и не случилось.

— Разговорчики, — раздался недовольный голос «Сотника». Он по своему большому жизненному опыту прекрасно знал, что надлежит делать в подобных случаях, и тут же начал командовать:

— В колонну по два становись! Живей, живей!

Посмеиваясь над своими недавними страхами, «бутырцы» живенько построились в маленький отряд, взяв мушкеты на плечо. Команды восприняли спокойно — их им явно не доставало. Все отслужили в свое время в рядах «рабоче-крестьянской», или хотя бы прошли сборы по окончании военных кафедр и «партизанили». И нарочито приказной тон «Сотника» привел всех в чувство окончательно. Даже парень выпрямился, уже отвязав флегматичного коня, усевшись на облучок. Шпага ему явно мешала, племянник Пахомыча не знал, как пристроить клинок.

Сам Андрей Владимирович небрежно потрепал кобылу по холке и степенно уселся в седло, утвердившись сапогами в стременах. Ездить верхом он умел, пусть и не так лихо, как урожденный казак, но вполне себе уверенно, на ипподром уже три года ходил, занимался. И дав кобыле шенкеля, выехал во главу небольшой колонны «Бутырского полка».

Так что тронулись и пошли — любая дорога начинается с первого шага. Впереди он верхом, воевода на «лихом коне», за ним «Сотник», а там и весь десяток дружно затопал сапогами по траве. Замыкал построение парень на телеге, очумело вертящий головой из стороны в сторону. Да оно и понятно — если ему самому немного диковато, от произошедшего с «камнем волхва», то можно представить, что на душе у юноши «бледного, с взором горящим» сейчас творится. Ходил много лет мимо камушка, слушал дедушкины рассказы в детстве (в деревнях любят всевозможные «страшилки»), и тут такое «событие» произошло наяву, и на трезвую голову. Причем от совершенно случайного плевка, что само по себе невероятно.

— Ать-два! Левой! Ать-два!

«Сотник» негромко отсчитывал первые два десятка шагов, взбадривая «солдатиков», затем замолчал — все умели маршировать, «подбирая» ногу. Так ведь советские люди служили почти поголовно, армия же с плаца начинается, строевой устав недаром написан и направлен на превращение из любого штатского оболтуса человека военного.

Недаром в обиходе армейская поговорка — если вы такие умные, то почему строем не ходите!

Тут Василию Алексеевичу «все карты в руки», как говорится. Военной и строевой подготовкой только он занимался, и опыт по этой части имел богатейший, и даже уникальный. Казалось, что для него нет в мире предмета, который нельзя было бы приспособить для убийства себе подобных. А сам Андрей Владимирович вроде зиц-председателя Фунта при небезызвестном «начальнике отделения по заготовке рогов и копыт», если использовать аналогию с известным романом. Но так все правильно, как ему объяснил «Сотник» в свое время — командуют в бою всегда те, кто умеет воевать, и разбирается в этом деле. Тем «отцам-командирам», кто «пороха не нюхал», лучше в стороне от этого «занятия» держаться. Пока соответствующего опыта не наберутся, лучше с распоряжениями не лезть. Так умное начальство всегда поступает, но такового маловато, а потому потери в войсках всегда большие, когда настоящие бои начинаются.

И вообще — отделением командует сержант и нечего лезть туда «полковнику» — последнее было сказано с нескрываемой ехидцей. И возразить на этот пассаж нечего — не «пиджаку» же командовать кадровым офицером, при его звании старшего лейтенанта запаса в реальности нужно навытяжку стоять перед боевым заслуженным полковником. Но тут «игра», и каждый в ней обязан держаться собственной «роли».

— Тишина какая стоит — странно, что шум уже не доносится, как раньше. А