— Я с нетер… пиенем жду нашей совме… тной работы.

«Погодите-ка, — подумал я, — хоть я и не владею ни одним из языков Центральной Европы, но я все же понял его. Он с нетерпением ожидает нашей совместной деятельности. Да здравствует вавилонская рыбка![10]Это же английский, но несколько в ином варианте — отличном от того, что мы знаем».

— Спасибо, Бернар, — сказал Жан-Мари и улыбнулся ему, пытаясь подбодрить. Интересно, он специально выбрал самого ужасного из всех присутствующих англофилов, дабы блеснуть на его фоне превосходным знанием языка? Я втайне надеялся, что так оно и было. — Кто следующий? Ну давай ты, Марк.

Марк — это тот лысый и худощавый. На нем была темно-серая рубашка с воротом нараспашку, к тому же помятая. Оказалось, что несколько лет он прожил в южной части Штатов, — вот откуда взялся этот странный акцент, напоминавший речь Скарлетт О'Хары[11]после нескольких стаканов перно.

— Я возголовляю хай чии, — начал он.

— Возголовляю хай чии, — ободряюще повторил я, ломая голову, что же это могло значить.

В любом случае, что-то связанное с чаем. Это уже ближе к сути дела.

— Да. Сложенная сис… тем, — подтвердил Марк.

— О! Ай-Ти,[12]— воскликнул я, а Марк, насупившись, поглядывал на меня. — Ты превосходно изъясняешься по-английски, — тут же добавил я. — Сколько ты жил в Штатах?

— Закончив… ши универ… ситет в Джо-Ржи, я год проживать там, а потом пять годов в страовой фирме в Атлане. В отделе хай чии, коничн.

— Коничн, — выразил согласие я.

— Хорошо, Марк. Теперь Стефани? — Жан-Мари блестяще выступал в роли церемониймейстера.

Стефани оказалась той самой блондинкой с выдающейся челюстью. В ее исполнении английский был сильно приправлен акцентом, до неузнаваемости искажен грамматически, но к тому времени мой слух уже начинал распознавать и такой вариант родного языка.

Стефани «отвеча… ла са зукоупки» (закупки) мяса и была «очиень частлива», что «сноува може занимать… ся зукоупкими» для запускаемой сети «англейских чаиньих».

Ей, однозначно, так же трудно было говорить, как мне слушать…

Закончив свой лаконичный рассказ, Стефани молча посмотрела на Жан-Мари, просемафорив ему глазами: «Как ты и велел, я сделала пятьдесят отжиманий и надеюсь, оно того стоило, чертов садист».

— Спасибо, Стефани. Николь.

У второй дамы — темноволосой, с короткой стрижкой — был приятный мягкий голос, и говорила она отчетливо. В будущем проекте Николь отводилась роль финансового директора (впрочем, как и во всех остальных направлениях деятельности компании).

— Вы бывали в Англии, не так ли, Николь? — спросил я. — Видимо, достаточно часто, судя вашему произношению?

Первое правило офисной жизни — не упускайте случая польстить своему финансовому директору.

— Да, мой муш был хангличанином, — ответила она с задумчивой улыбкой на лице.

«О боже, он ушел от нее или умер? — тут же подумал я. — В любом случае, сейчас не время спрашивать об этом».

— Пол, смотри не попадись на удочку Николь, — раздался голос Жан-Мари. — Кажется, что эта женщина бесконечно добра, но сердце у нее каменное. Именно благодаря ей наши финансовые дела идут так хорошо. Вот кто начальник на самом деле.

Лицо Николь зарделось. Наверное, в этот момент она поняла, что от взора шефа ускользают многие сильные стороны ее личности. Пока он восхваляет профессиональные качества своей подчиненной, она мечтает высвободить грудь из тесного бюстгальтера и дать ему возможность оценить все ее истинные достоинства. Или я мыслю стереотипами?

— Ну что ж. Должен признать, ваш английский намного лучше моих познаний во французском, — обратился я ко всем, бросив более пристальный взгляд в сторону лингвоинвалидов Стефани и Бернара. — Я купил компакт-диск для самостоятельного изучения французского языка и обещаю вам начать обучение toot sweet.[13]

Они были так милы, что даже рассмеялись.

А раз мы уже познакомились и обрели статус коллег, я решил, что самое время закинуть удочку и кое-что предложить. Ничего такого, что могло бы вызвать жаркую полемику.

— Может, мы могли бы придумать рабочее название для нашего проекта? — предложил я. — Ну, что-то временное, просто чтобы наш коллектив сплотился под каким-нибудь именем. Что-нибудь вроде «Время чаепития».

— О! — тут же вырвалось у Бернара, подскочившего на месте. — Но у нас уже ес имье: «Мой чай богат».

Я недоуменно нахмурился, все остальные расхохотались. В надежде на понимание и поддержку от Жан-Мари, я обернулся к нему. Но его взгляд где-то блуждал.

— «Мой богатый чай»? В качестве бренда для чайных? Но это не имя, — осмелился возразить я. — На самом деле это словосочетание вообще не имеет смысла.

— О-о! — Бернару было сложно совладать с английским в целом, но вот отдельные звуки давались ему легко. — «Мой чай богат» — забавное имье. В ем есть анлийский юмэр.

— Английский юмор? Но мы не говорим так.

Бернар с надеждой посмотрел на Жан-Мари.

— Бернар конечно же имел в виду «Мой портной», — объяснил Жан-Мари.

— Твой портной? — Мне казалось, что я оказался в гуще событий какого-то сюрреалистического фильма. Вот-вот в окно влетит Сальвадор Дали, а из его брюк будет торчать французский багет.

— «Мой портной богат», — повторил Жан-Мари.

— На самом деле?

«Ну вот и Сальвадор на подходе», — подумал я, но в окне по-прежнему виднелась лишь Эйфелева башня.

— Мой портной богат — типично английское выражение.

— Это не так.

— Но французы полагают именно так. Это выражение часто встречалось в старых учебниках по английскому языку.

— О’кей, о’кей, кажется, я понял! — Все внимательно смотрели на меня, словно ожидая, что я наконец-то расхохочусь. — Имелось в виду что-то вроде «моего извозчика вдруг ударило молнией».

— Что? — На этот раз французская составляющая нашей сборной оказалась в замешательстве.

— Это из наших учебников, — объяснил я. — Теперь я вас понял. — С этими словами мое лицо озарила улыбка первооткрывателя. Присутствующие закивали в ответ. Недопонимание рассеялось, проблема разрешилась! — Но это не меняет главного: название ужасно. — Я счел нужным сообщить об этом для их же блага. Ради успеха проекта.