Но кого? Девочка вскочила с кровати, застегнула куртку, подошла к узкому окну, пытаясь выглянуть – по стене бродил одинокий свет факела, видимо, его держал в руке невидимый в снежной мгле стражник. Зов потряс девочку изнутри в последний раз и затих.

Как же выбраться из замка? Куда идти, где искать того, кто зовет ее столь отчаянно? Нет ли там опасности?

Помедлив, Маша вышла в коридор, в трепещущий свет смоляных факелов. Холод камней чувствовался даже сквозь толстые шерстяные носки, стоять на месте было нельзя. В этот момент раздался вчерашний рев зверя, смертельно озлобленного.

– Служанки и стражник сказали, в крепости нет никого страшнее тети, – напомнила себе Маша. Привениху она не боялась – та выглядела, может быть, слишком бледной и уставшей, но все-таки довольно молодой и симпатичной женщиной. Не колеблясь, Маша пошла по коридору, ориентируясь на жуткие звуки. Коридор все закруглялся и закруглялся, поднимаясь вверх, на стенах попадались вышитые старые ковры, которые скрывали вход в темные безлюдные комнаты. Наконец коридор закончился тяжелой, обитой жестью двустворчатой дверью. Из-за нее пробивался свет. Девочка несколько секунд рассматривала жестяные завитушки на толстых, потемневших не то от времени, не то от копоти факелов досках двери, потом решительно толкнула створку, ожидая увидеть лестницу или новый коридор. И оказалась на пороге зала.

В лицо ей пахнуло холодом от высоких окон, несмотря на две горящие изразцовые печи. Белый, как снег, округлый зал с колоннами, идущими от двери к дальней стене, к возвышению. На нем стоял трон – Маша сразу это поняла, он был простым, деревянным, без украшений и вместе с тем древним и величественным. У его подножья сидела привениха, в груде меховых шкур с торчащими лапами, с мертвыми глазами на мордочках лис, зайцев, волков. Облокотившись на трон, спиной к двери, она запрокидывала голову и выла, как волк, а потом рыдала горько, прерываясь на сдавленный кашель, звучащий, как испуганный кошачий крик.

– Что с вами? Вам плохо? – испугалась Маша и сделала несколько шагов к женщине.

– Стой! – привениха вдруг выпрямила спину, но не повернула головы, напротив, прикрыла ее тигровой шкурой, лежащей на сиденье трона. – Не подходи. Я сейчас, возьму себя в руки. Подожди.

Маша с трудом сглотнула, у нее внезапно разболелось горло. Она не решалась ни сесть на одну из обтянутых мехом кривоногих табуреток, расставленных в беспорядке вокруг колонн, ни просто сдвинуться с места.

Привениха сидела возле трона, с накинутой на голову яркой, почти красной тигриной шкурой. Девочка никогда не слышала о красных тиграх, но это было очень красиво, просто глаз не оторвать.

– Присядь, – вдруг голос тетки прозвучал очень мягко. – Возьми стул и сядь ко мне поближе.

Девочка поволокла за ногу одну из табуреток, она погромыхивала по бело-серому полу, но не оставляла на нем следов. Подтащила к подножью трона, села, поджав под себя стынущие ноги. Привениха сняла с головы шкуру и повернулась к своей гостье. Глаза были воспаленными, в остальном же она выглядела в точности так же, как и утром.

– Ты почему не спишь? – тетка улыбнулась чуть дрогнувшими губами. – Смотри-ка, только со смертного одра, и уже, как любопытная лисичка, бегаешь по Громовой груде.

– Меня разбудил… – Маша замешкалась. – Я имела в виду… Вы плакали? Что-то случилось?

– Уже много лет я оплакиваю твоих родителей, моего брата, веника (Маша фыркнула про себя – ну и титул!) Елисея Гривастого, и его жену, венцессу Калину Горькослезную, тебя, Калинка, назвали в честь матери, ты носишь ее имя, но тебя временно отстранили от титула.

– Почему?

– Из-за долгой болезни, никто не верил, что ты переборешь проклятье ледяной кости, даже наш семейный звездный лекарь уехал в деревню. Ты не должна была свести имя твоего отца в могилу. Поэтому все, что у нас есть сейчас, это мой титул привенихи, и тот под вопросом, ибо какая же я привениха, если у меня нет венцессы. Но после новорожденных Звезд мы с тобой отправимся на Теплый берег, в Замок Морского ветра, там я официально представлю тебя рысарскому собранию, и никто больше не посмеет сомневаться в чистоте нашей породы…

– В чистоте вашего рода, – поправила Маша, но привениха только с удивлением посмотрела на нее. – А для чего вам это нужно?

– Ты что же, не хочешь получить все причитающиеся тебе привилегии, почести и подарки? Не хочешь быть венцессой? Не задавай глупых вопросов, детка.

Привениха села на трон, лицом к Маше, сложила руки на груди. Из серебряного рукава у нее выглядывал бутон синего цветка изящной, ювелирной работы. По каемке платиновых лепестков шла россыпь мелких искристых темно-синих камней. Почему она носит его в рукаве, а не на платье, задалась вопросом Маша. Чтобы не отвлекаться, она посмотрела прямо в глаза привенихе и спросила тихо, но твердо:

– Вы-то знаете, что я не венцесса? Не Калинка и не родственница вам?

Тонкие, длинные, уходящие к вискам брови Рыкосы Гривастой чуть сдвинулись, но она сказала еще более мягко, почти мурлыкая:

– Что ты говоришь, детка? Почему ты – не ты?

– Я вчера впервые оказалась в вашем замке! Вас это ничуть не удивило?

– Детка, ты много лет не встаешь с кровати, любой из челядинов тебе это подтвердит. Все эти годы я ухаживала за тобой, я верила, что придет день, и ты заговоришь, ты встанешь, ты победишь проклятье.

– Это была не я, – упрямо ответила Маша. – Я простая девочка, не венцесса. Позвольте мне завтра утром покинуть замок.

– Детка, в таком случае, каким образом ты оказалась в запертом замке, в кровати венцессы вместо венцессы? – тетка подалась вперед, опираясь руками на подлокотники трона. Синий цветок наполовину выскользнул у нее из рукава – и Маша увидела гладкое и очень опасное лезвие…

– Я не знаю, – Маша снова сглотнула с трудом, горло болело все сильнее. Ее глаза все время возвращались к страшному цветку в рукаве тети.

– Я допускаю, что во время болезни память отказала тебе…

– Нет, я точно знаю, кто я, и я не венцесса, – в отчаянии воскликнула девочка, вскакивая с табурета. В одном из миров она почти поверила в то, что она его коренная жительница, а не Маша Некрасова, это чуть было не кончилось плачевно, поэтому девочка решила, что никогда больше не будет сомневаться в том, кто она есть на самом деле.

Тетя тоже встала, перехватила выпадающий из рукава цветок, подошла к девочке, порывисто обняла ее, провела рукой по лицу, словно лаская. Маша узнала и прикосновение жесткой ткани, и запах пыли с карамелью. Вчера в комнате была не мама, а привениха… Она была свидетелем появления Маши в этом мире.

Почему привениха не испугалась, увидев девочку на пустой до этого кровати?

– Послушай меня, детка, кем бы ты себя ни считала, твоя судьба – быть венцессой в замке Громовая груда. И это твой единственный шанс выжить. И я, и слуги, и рысари – мы все в отчаянии, крепости и семье угрожает большая опасность, и только ты, твой титул, твое имя и послушание способны восстановить справедливость на Горе Ледяной угрозы.