Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ань, — Аська провела рукой перед лицом подруги.
— Да, извини, что-то я сама не своя, — опомнилась Ветрова.
— Только не говори, что ты все еще любишь этого козла.
— Не люблю, — без доли сомнения ответила девушка.
Она не любила, больше не любила. Аня выжгла эту больную любовь из своего сердца и закрыла дверь в прошлое. Сегодняшняя встреча просто стала для нее неожиданностью, взбороздила старые раны, но нет, никакой любви Аня к Варшавскому не испытывала. И как так вышло, что она не встретила заботливого папашу раньше? Ведь каждый день она сама отводит сына в сад и забирает тоже сама. Потому что для нее нет ничего важнее ребенка, и она всегда находит для него время. Так было с самого начала, она дала себе слово.
— Он видел Андрюшку? — серьезно спросила Ася. Анна понимала, к чему клонит подруга, ведь ее сын был точной копией отца. И нужно быть слепым или тупым, чтобы этого не заметить, не сложить дважды два. Варшавский не был ни тем, ни другим и выводы скорее всего сделал правильные.
— Видел, но это ничего не значит, у Ника своя семья, дочь, а Андрей мой.
— А если он захочет…
— Не захочет, — жестко оборвала подругу Анна. — А если захочет, то очень сильно об этом пожалеет. Ладно Ась, я поеду. В налоговую надо Андрюшку пораньше забрать, я ему аттракционы обещала. Справишься без меня?
— Куда я денусь, босс.
По дороге до детского сада Аня раз за разом мысленно возвращалась в прошлое. Туда, где, оставшись с маленьким ребенком на руках, она день за днем выгрызала себе путевку в нормальную жизнь. Учебу девушка не бросала, только перевелась на заочный, Аська помогала с сыном, так и справились. А потом…потом она работала, много, крутилась как белка в колесе, не щадя себе, порой тратя не больше двух часов на сон. Отчасти именно такой режим не дал ей утопиться в собственном отчаянии и боли от предательства любимого, ей просто было некогда горевать.
Выйдя из машины, Аня уверенным шагом засеменила в сторону здания, где ее дожидался сын.
— Аня, постой, — знакомый голос заставил девушку остановиться.
Анна обернулась, встретившись взглядом с Варшавским. Осмотрела его с ног до головы, одарив равнодушным, чуть надменным взглядом, пока он жадно всматривался в ее черты. Да, она изменилась. Настолько, что сложно было узнать в ней ту влюбленную простушку, с небольшим количеством лишнего веса и смешными веснушками на щеках. Он явно собирался сказать что-то еще, а у Ветровой не было ни малейшего желания слушать этого человека. Она даже смотреть на него не могла.
— Мне некогда, Ник, — отрезала холодно девушка, давая понять, что разговор окончен.
— Малыш…ребенок, он мой? Это мой сын, да? — словно не слыша, затараторил мужчина.
— Нет, он мой, ты никакого отношения к нему не имеешь, а теперь прости, но ты меня задерживаешь.
Кто бы знал, как сложно ей было держать лицо, как больно было смотреть на того, кто растоптал ее чувства много лет назад, уничтожил и в тоже время сознал новую Анну Ветрову, закалив ее характер и превратив из наивной влюбленной девочки в холодную стерву, готовую на все, ради своего ребенка. И нет, она не подпустит Варшавского к сыну, не позволит разбить ему сердце, как когда-то было разбито ее.
— Аня, послушай, я…
— Нет это ты послушай, Ник, — она в один лишь миг обратилась фурией, способной на все, что угодно, лишь бы защитить сына. — Забудь о нас, даже не думай лезть в нашу жизнь, я не хочу тебя видеть в радиусе двухсот метров от моего сына. Не смей даже думать подходить к Андрею Варшавский, ты свой выбор сделал пять лет назад, так будь мужиком и отвали.
Она не позволила ему ответить, развернулась на высоких каблуках и пошла к зданию, оставив мужчину стоять с открытым ртом посреди двора.
Аня, конечно выполнила обещание, данное сыну. Правда этому предшествовал определённый стресс во время того, как они уходили из сада. Подсознательно девушка ожидала, что Варшавский может объявиться и устроить допрос при всех. И ей этого не хотелось, особенно, чтобы сын что-то заподозрил. Не для детских ушей, а каким стал ее бывший, она понятия не имела.
Еще и картина эта с ребенком. Вот не видела бы она его и жила бы себе дальше в своем маленьком счастливом пузыре. Не пара, не ровня они были изначально
Она все понимала, и от того больнее ей было сегодня, когда девушка увидела бывшего под ручку с маленькой девочкой. А ведь это могла бы быть их дочь и их сын, и их семья. Разве так можно, рубить все под корень и не дать человеку знать почему? Хотя что тут знать, очевидно, что ему в глаза попала социальная неравность, которую лично она видела изначально, но просто верила в чудеса. Наивная.
А сейчас она была умудренная опытом, но одинокая. С другой стороны, одиночество не порок. Тем более в мире, где среди толпы людей ты одинок.
И даже в этой фразе Анна нашла себя. Это ужасно. Весь сегодняшний день был кошмарным в ее системе координат, так что прогулка с сыном должна была вдохнуть в нее оптимизм, хоть жалкие крохи какие-то дать, чтобы девушка окончательно не зарылась головой в безысходность, в которой увязла по уши.
Возможно, она бы смогла проигнорировать появление Варшавшского, если бы…дала себе шанс двигаться дальше, но она, увы, закрыла сердце для всех. А кое-кому ключи от ее великолепной души давно уже были нужны. Пусть Анна умело лавировала между острыми углами, чтобы не потерять друга, но может…может давно пора было бы перейти эту черту? Дать дружбе немного другой путь развития?
—Мам? Мам?
Опять она погрузилась в себя, опять потеряла нить разговора с сыном.
—Что?
—Сладкую вату мы купим? — малыш надул губки и прямо сейчас был еще больше похож на своего отца. Снова.
—Конечно, купим.
—Мам, а Витя с нами будет кататься?
Этого Аня и боялась большего всего, что сын начнет привязываться к мужчине. Но что поделать, малыш искал мужского внимания,
