— Хотя, думаю, стоит еще немного надавить на королеву. Равенспиру надо намекнуть, что следует быть более сговорчивым.

Герцогиня подошла к графу поближе.

— Мой муж просил меня оказывать вам все возможное содействие, Саймон.

Герцогиня присела на краешек стола, и в ее зеленоватых глазах мелькнуло любопытство.

— Вы затеяли какую-то сложную игру?

Граф Хоуксмур деликатно усмехнулся:

— Достаточно сложную, мадам.

— Джон говорил мне, что многим вам обязан.

Граф пожал плечами.

— Не больше, чем воин на поле битвы может быть обязан своему товарищу.

— Но ведь вы спасли ему жизнь?

Еще одно небрежное пожатие плеч.

— Точно так же, как он много раз спасал мою.

— Вы скромничаете, сэр. Но я совершенно точно знаю, что мой муж считает себя чрезвычайно вам обязанным.

Она выпрямилась.

— Мое влияние на королеву остается весьма значительным, несмотря… — она досадливо сжала губы, — несмотря на все попытки миссис Мэшам подорвать его. Не тревожьтесь. Королева найдет аргументы… или угрозы… которые вынудят графа Равенспира согласиться на этот брак.

— Я нисколько не сомневаюсь в вашем влиянии на ее величество, Сара. — С этими словами граф взял руку герцогини и поднес ее к губам. — Как не следует и вам сомневаться в той любви, которую питает к вам ваш муж. — Он улыбнулся: — Это мне было поручено передать вам лично.

Ответная улыбка озарила бледное лицо герцогини.

— Как бы я хотела, чтобы вы вернулись к нему и лично передали мои слова, что мне так не хватает его!

Тяжело вздохнув, она прибавила:

— Для женщины в расцвете лет довольно тяжело лишиться… радостей и удовольствий брака.

Большинство женщин, временно лишившись супружеских отношений, принялись бы искать удовольствий в объятиях других мужчин. Но не такова была герцогиня Мальборо. Всю свою нерастраченную энергию она направила на то, чтобы исподволь влиять на королеву, которую сумела подчинить себе, еще когда была назначена при дворе Карла II в свиту принцессы Анны.

Саймон снова поднес к губам руку герцогини грациозным жестом, который странно контрастировал с его исключительной мужественностью, подчеркнуто простой одеждой и следами от перенесенных страданий на лице. Но глаза графа Хоуксмура, синие и глубокие, как воды океана, светились пониманием и юмором.

— Ваш муж вернется домой еще до Рождества, Сара. И его возвращение будет только приятнее после столь долгого отсутствия.

Герцогиня Мальборо рассмеялась вместе с ним, во взгляде ее промелькнуло страстное выражение.

— Если бы я решила одарить кого-нибудь своей благосклонностью, милорд, могу заверить, что вы были бы первым кандидатом.

Снова усмехнувшись, она слегка присела в реверансе и выскользнула из комнаты.

Оставшись один, граф Хоуксмур сразу же посерьезнел. Тяжело опираясь на трость, он заковылял к двери. Клюнет ли Рэнальф на его приманку?

— Можем ли мы обратить это себе на пользу, Рэнальф? — спросил лорд Роланд Равенспир, жестом руки останавливая своего брата, который раздраженно излагал ему все случившееся на королевском совете.

— Можешь быть уверен: Хоуксмур затеял какую-то игру, — ответил Рэнальф, наливая вино в два хрустальных кубка. — Если бы мы знали, в чем она заключается, то смогли бы что-нибудь придумать.

Признательно кивнув головой, Роланд взял протянутый ему бокал. Из двух братьев он обладал более рассудочным характером, и ему часто приходилось выслушивать упреки в пассивности и холодности от своих куда более импульсивных и отчаянных родственников.

— Если ты хочешь сохранить свою власть и влияние при дворе, у нас нет другого выбора, как только согласиться на предложение королевы, — медленно произнес Роланд. — И только в том случае, если удастся убедить Ариэль…

— Ариэль сделает все, что мы скажем.

И снова движением руки Роланд остановил брата. В отличие от него он далеко не был уверен в покорности их младшей сестры, однако не хотел высказывать сейчас вслух свои сомнения.

— Замужество Ариэль за Саймоном Хоуксмуром может быть обращено нам на пользу, — задумчиво продолжал он. — Вполне можно устроить так, что Хоуксмур оставит этот мир намного раньше своей жены, и тогда земли вернутся к Равенспирам без всяких споров и оговорок. А, кроме того, — слегка улыбнувшись, добавил он, — за счет Хоуксмура можно будет устроить небольшое развлечение… разумеется, еще до его безвременной кончины.

Рэнальф пристально посмотрел на своего старшего брата.

— Объясни, — только и произнес он.

Леди Ариэль Равенспир пустила свою лошадь галопом по плоской болотистой равнине. Позади нее возвышалась массивная восьмиугольная башня монастыря Эли, известная всей округе как «Церковь на Болотах», впереди на фоне серого осеннего неба вырисовывались острые шпили домов и соборов Кембриджа. Перед ее лошадью неслись два огромных волкодава, радуясь возможности размяться, увлеченные азартом охоты. Вскинув пистолет, Ариэль подстрелила взлетевшего бекаса, и собаки наперегонки бросились к упавшей птице, чтобы схватить ее.

Ариэль отпустила поводья, дав лошади полную волю. Охота на бекасов для волкодавов была нехитрым развлечением, но Ромулу и Рему надо было дать возможность побегать, и такая охота прекрасно подходила для этой цели. Собакам требовалось лишь бежать рядом с молодым жеребцом да подбирать подстреленных птиц. Жеребец, на котором скакала Ариэль, был не совсем обычной лошадью. Мустафа вел свой род от знаменитых аргамаков, известных своей резвостью, и был гордостью конюшни Ариэль.

Заметив на горизонте группу всадников, она натянула поводья. Во главе кавалькады, мчавшейся по насыпной дамбе, проложенной к замку Равенспир, отчетливо были видны ее братья. Ариэль что-то пробормотала себе под нос. Повернувшись в седле, она взглянула назад через плечо, потом сунула в рот два пальца и резко свистнула. Ее грум, изрядно отставший, был почти неразличим в отдалении. Повинуясь требовательному свисту госпожи, он пустил свою лошадь галопом.

Ариэль щелкнула пальцами, приказывая волкодавам трусить по обеим сторонам от коня хозяйки, и направила Мустафу к всадникам на дамбе.

Те заметили ее и, натянув поводья, остановились, поджидая Ариэль. Плащи всадников, развеваясь на пронизывающем ветру, дувшем с реки, делали их фигуры немного горбатыми.

— Позвольте приветствовать вас, дорогие братья, — приблизившись к кавалькаде и натягивая поводья, произнесла Ариэль. — Что-то вы рановато вернулись из Лондона? Я не ждала вас раньше Рождества.

— У нас есть дело, которое касается тебя, — Рэнальф пристально посмотрел на сестру и улыбнулся, заметив на ней треуголку. — Но где же твой грум, Ариэль?

— Неподалеку, — ответила она. — Я всегда вижу его, сэр.