- Николас! - взревел Траск, набрав побольше воздуха в бочкообразную грудь. Юноша, к которому он обращался, отпустил кливер и приветливо помахал ему рукой. - Олух ты этакий! Ведь мы не можем сбавить ход! Отворачивайте, пока не поздно! - Второй из юнцов, тот, что стоял у руля, повернулся лицом к адмиралу и широко осклабился, давая понять, что услышал призыв капитана "Орла" и ни в коем случае не намерен выполнять его требование. - Мне следовало это предвидеть, - мрачно буркнул Траск, обращаясь к помощнику лоцмана, и крикнул рулевому лодки: - Гарри! Да ты, видать, совсем спятил! Ну, держись у меня! - Он оглянулся, удостоверился, что последние паруса успели уже убрать, и, беспомощно разведя руками, подытожил: - Мы направляемся прямехонько к причалу. Отвернуть нам при всем желании некуда, остановиться мы тоже не можем. Как, по-твоему, должен чувствовать себя капитан судна, которое того и гляди укокошит двух желторотых мальчишек... Молодой человек пожал плечами. - Один из которых - принц Николас, а другой - его сквайр?

С лица помощника лоцмана сбежали все краски. Он приставил ладони ко рту и отчаянным, срывающимся голосом стал кричать Николасу и Гарри, чтобы они немедленно убрались с пути "Орла".

Амос потряс головой и облокотился о переборку. Все попытки как-то предотвратить грядущее несчастье казались ему заведомо обреченными на неудачу. Он провел ладонью по заметно поредевшим за последние годы волосам, в которых, как и в густой бороде его, серебрилась седина и которые были стянуты сзади в тугую и короткую морскую косицу, и отвернулся к корме. Но не в его обычае было покорно принимать удары судьбы. Отчаяние никогда не властвовало над душой отважного капитана долее, чем несколько мгновений. Через секунду Амос так резко развернулся лицом к борту, что едва не задел локтем помощника лоцмана, охрипшего от крика.

- Уймись, Лоуренс. Этим ты им не поможешь, - приказал он не повышая голоса и свесился через борт, чтобы из-за бушприта видеть происходящее внизу.

К его огромному облегчению, с безудержным весельем на борту лодки было покончено. Оба юноши, похоже, вполне осознали степень нависшей над ними угрозы и что было сил старались избежать столкновения с "Орлом". Николас с побледневшим от напряжения лицом налег на рулевое весло. Левой ногой он охватил основание мачты, а правой крепко упирался в палубу. До Амоса донесся его звонкий голос:

- Гарри! Лево руля!

Капитан одобрительно кивнул. Если им удастся развернуть свою лодку влево, то "Орел" не подомнет ее под себя мощным, тяжелым носом, а всего лишь опрокинет, толкнув бортом, и мальчишки останутся живы. Только бы они успели выполнить маневр!

Между тем оба судна, почти не сбавляя хода, приближались к причалу. Если принц и Гарри не смогут осуществить задуманное, их хлипкое суденышко вскоре окажется смято в лепешку между корпусом "Орла" и мощными сваями.

- Похоже, им удастся проскочить перед нами, - с явным облегчением в голосе пробормотал Лоуренс.

- Нет, они рассчитывают, что мы подтолкнем их к причалу, - усмехнулся Амос. Он приставил ладони ко рту и крикнул: - Так держать, Гарри!

Сквайр кивнул, не выпуская из рук румпель. Он из последних сил старался удержать лодку у кормы "Орла".

- Это все равно что поддеть хрустальный шар острием кинжала и не уронить его, - пробурчал Амос.

Но как бы там ни было, а "Орел" продвигался к причалу. Пора было готовить тросы. Он снова повернулся спиной к борту.

Снизу послышался отчаянный вопль Гарри. Лоуренс, схватив капитана за руку, в волнении воскликнул:

- Принц едва удерживает рулевое весло в прежнем положении! Еще немного, и мы расплющим их своим бортом!

Амос высвободил руку и зычным голосом крикнул команде:

- Приготовить булини и кормовые лини!

Матросы повиновались. Им предстояло теперь бросить бухты канатов докерам, ожидавшим на причале.

- Адмирал! - чуть не плача, воззвал к нему помощник лоцмана.

- Я не желаю этого слышать! -отмахнулся Амос и закрыл глаза.

- Адмирал, они потеряли управление! Мы сейчас столкнемся с ними, слышите?!

- Не слышу и ничего не желаю слышать, - отрезал Амос Траск, страдальчески морщась и не открывая глаз.

В следующее мгновение снизу раздался оглушительный треск, сопровождаемый криками матросов, наблюдавших за происходящим с берега.

Портовый лоцман, за последние несколько минут не проронивший ни звука, внезапно с мольбой обратился к Амосу:

- Адмирал, но ведь я-то, согласитесь, в этом нисколько не виноват.

Траск криво усмехнулся и лишь теперь открыл глаза. Не будь положение, в котором все они оказались, столь нелепо трагичным, его немало позабавило бы выражение лица насмерть перепуганного лоцмана и он от души посмеялся бы над ним. Но сейчас ему было не до смеха. Он лишь смерил лоцмана презрительным взглядом и раздраженно бросил:

- Я, так и быть, присягну в этом перед господами судьями, можете не сомневаться! - Услыхав такое, лоцман едва не лишился чувств. Лицо его, и без того бледное, приобрело зеленоватый оттенок. Адмирал же с сарказмом добавил: - Если вы не желаете разбить "Орла" о сваи, то потрудитесь причалить корабль! Теперь ведь самое время этим заняться.

Из оцепенения лоцмана вывели не столько слова адмирала, сколько тон, каким они были произнесены. Он стал поспешно отдавать требуемые команды, и вот сперва носовые, а затем и кормовые тросы были надежно закреплены на кнехтах причала. "Королевский Орел" плавно покачивался на волнах. Амос снова свесился через борт и заглянул вниз, туда, где между корпусом корабля и сваями кружили обломки шлюпа и обрывки парусов. Улыбнувшись в свою широкую, черную с проседью бороду, он крикнул матросам на причале:

- Эй, бросьте-ка веревку этим двум негодникам, а не то они чего доброго наглотаются воды и пойдут ко дну!

Тем временем лоцман окрепшим голосом приказал команде "Орла" опустить сходни.

Когда Амос сошел с борта своего корабля, оба незадачливых морехода уже выбрались из воды с помощью крепкой веревки и стояли в сторонке, у края причала. Траск подошел к ним вплотную и оглядел обоих с головы до ног, стараясь придать своему лицу как можно более суровое выражение, что, впрочем, удалось ему не без труда. Уж больно забавный и жалкий вид был у них - оба вымокли до нитки, еще не оправились от испуга и стучали зубами от холода.

Николас, младший из сыновей принца Крондорского, стоял, переместив тяжесть своего тела почти целиком на правую ногу. Левую же, пораженную врожденным увечьем и потому обутую в сапог с нарощенным каблуком, он слегка отставил в сторону. Если не считать упомянутого изъяна, младший из принцев был весьма привлекательным юношей. В свои семнадцать лет он почти сравнялся ростом с отцом, на которого весьма походил и благородной сухощавой подтянутостью, и правильными, хотя и резковатыми чертами лица, и цветом глаз и волос, и стремительной легкость движений. От матери же он унаследовал ровный, мягкий и открытый характер, а потому во взгляде его темно-карих глаз не было того легкого отблеска высокомерия, того язвительно-насмешливого огонька, что отличал принца Аруту. Николас растерянно взглянул на подошедшего капитана и понурил голову.