— Помыть машину не забудь, — глянул на сидение, перепачканное золотой краской.

— Рик, готовься, — произнес с нарочитым сочувствием Герман, — завтра с утра пораньше у твоего дома соберется толпа журналюг. Зверь обзавелся подопечной, это ж сенсация.

— Для этого есть Фил. А я все, спать.

— До встречи…

Дома всегда хорошо. Дома можно зализать раны. А раны есть. Порванные связки и, кажется, сильный ушиб печени. Заживет-то быстро, но приятного все равно мало. Войтов внес Миру в дом, сейчас же включился свет, активировалась вся электроника. И Рик посмотрел на девушку. Стройная, хрупкая, мягкая, такую приятно подержать в руках. Но надержался достаточно, пора бы положить куда-нибудь. Волк отправился с ней в одну из гостевых комнат. Выбрал с видом на задний двор. Здесь была большая кровать прямо напротив окна. Только вот девчонка вся в краске, как бы не загнулась к утру.

— Блин, — развернулся и понес ее в ванную. — Вот надо оно мне было. Ну, Гарик, ну, урод.

Шагнул с ней в душевую кабину. И скоро горячая вода полилась сверху на обоих. Однако краска плохо смывалась, тогда пришлось посодействовать процессу. Начал с плеч, потом отмыл ей руки, частично ноги. А до груди касаться и тем более в трусики лезть как-то совсем не хотелось. Но само не смоется. Рик накрыл ладонью правую грудь, провел по ней, отчего соски девушки тотчас затвердели.

— Ну, какого, — вот и внизу все затвердело.

Вторую грудь отмывал уже, будучи в диком возбуждении. Член колом стоял. А еще ж на очереди были трусики, вернее то, что под ними. Хотя, туда можно и не соваться. Сама завтра ототрет позолоту. Но взгляд прямо-таки прирос к трусикам, которые намокли и явили взору характерные очертания. Интересно, а волосы на лобке есть? Ему нравились волосы, это выглядело естественно, оттого и возбуждающе. Рик осторожно сдвинул ткань в сторону. А волосы есть, немного, правда. И член аж заныл от перенапряжения. Ну, нет, дальше даже пытаться не стоит. Лучше лицо отмыть. Симпатичная там она или крокодил? Войтов собрал пену с ее груди и потер щеки, нос, подбородок, потом лоб. Краска быстро сошла. Да она не просто симпатичная, она красивая. Густые брови, ровный нос, четкие скулы и пухлые губы. Рик склонился к ее лицу и втянул носом запах. Пахнет тоже приятно. Обычно от людей прет как от чертей, по крайней мере, так говаривала его покойная бабушка. Но тут чертями точно не пахнет.

А вот чтобы отмыть спину, пришлось снова взвалить ее на плечо, отчего заболели порванные связки. И когда закончил с мытьем, наспех промокнул девушку полотенцем и оттащил в спальню, где уложил в кровать. Что с ней делать, подумает завтра. Ну а сейчас самому бы в душ и в койку. Пожрать перед этим было бы очень кстати, но глаза, честно говоря, слипались. Да и печень что-то разболелась. Утешало одно, Гинесу сейчас в стократ хуже.

Рик добрел до своей спальни, принял душ и рухнул в кровать. Все… А через минуту гортанный храп уже вовсю сотрясал воздух.

Мира открыла глаза и первое, что увидела, это хмурое небо за окном. Сизые облака медленно ползли под слоем дымчатых. В Север-граде дожди обычное дело — проливные, снежные, грозовые, на любой вкус, а вот солнце редкий гость. И когда светило все ж заглядывает, возникает ощущение, будто сам Господь бог снисходит до этой грешной земли, однако надолго не задерживается в таком-то проклятом месте.

К слову о проклятом месте. Где она? Мира прошлась взглядом по комнате. Просторно, современно, минималистично.

— Вот черт! — подскочила на месте, вспомнив вчерашний день, затем осмотрела себя. Укусов и царапин нет, краски тоже нет. Хотя, кое-где есть.

Неужели она у Зверя? Тогда осторожно поднялась, подошла к окну. Лес, горы и все это великолепие тонет в утреннем тумане. Не город, точно. Значит, пригород. Потом прислушалась. В доме царила тишина, в открытую форточку тянуло прохладой, конечно же, пахло дождем. Потом Мира еще раз осмотрела комнату. Подопечных оборотни обычно селят в менее комфортных условиях, а здесь прямо-таки апартаменты-люкс. Тогда же спохватилась, одежды-то на ней никакой кроме трусов. Но единственное, что нашла в этой комнате, так это майку, одиноко лежавшую в комоде и которая ей оказалась, чуть ли не до колен.

Пора выяснить, что вообще происходит. Мира вышла из спальни, снова прислушалась. Откуда-то доносился лязг металла, отчего внутри похолодело. До вчерашнего дня она жила тихой незаметной жизнью, работала инструктором по плаванию в фитнес клубе энономкласса, причем учила плавать волчат из малообеспеченных семей. Бедные оборотни, пожалуй, единственные в этом городе, с кем людям еще можно было общаться, так как социальные условия и тех, и других стремились к одинаковым. И вот, в один совсем не прекрасный момент все изменилось. Она угодила в рабство. Но раз великий Зверь не сожрал вчера и не открутил голову на радость публике, значит, имеет на нее какие-то иные планы. Знать бы какие.

Мира блуждала по дому около часа, во-первых, потому что дом оказался слишком большим, во-вторых, никак не могла понять, откуда исходит звук. Но с пятого раза свернула в правильном направлении и оказалась в огромнейшем спортзале. Здесь помимо тренажеров, беговых дорожек, штанг и прочего имелся ринг в натуральную величину. Мира подкралась к рингу, выглянула из-за него и застыла. Хозяин дома самозабвенно лупил по груше руками, ногами, в прыжках, на разворотах, разве что зубами не рвал.

— Очухалась? — спросил, не оборачиваясь.

А она и не знала, что ответить. Как с ним начать разговор, с каких слов.

— Простите, господин Рик, — пролепетала, едва сдерживая дрожь в теле.

— Чего? — резко остановился. — Чего ты там мямлишь? Выйди уже из-за угла, — презрительно усмехнулся.

И Мира вышла. Оборотень сразу обратил внимание на женскую грудь, очертания коей идеально просматривались через тонкую майку, да и разрез той доходил едва ли не до пупка. Однако после груди сразу посмотрел на лицо, тогда же прокрутил в памяти вчерашний, можно сказать, совместный душ, как касался ее практически везде. Определенно, пора повидаться с Евой, эта волчица способна выжать из него все соки, которых накопилось с избытком, коль даже на человечину словил стояк. На вот это нечто — худое, мелкое, слишком мелкое.

А Зверь показался Мире огромным, хотя, он и был огромным. Два с лишним метра в холке, шириной с комод наверно, правда, в спине, талия-то у него узкая. Притом ни грамма жира, только мышцы. Сплошной рельеф. Когда же он приблизился, Мира так и вовсе ощутила себя жалким дождевым червем перед асфальтоукладчиком. Лицом, пожалуй, красив, по-мужски красив. Никакой холености, зато суровости хоть отбавляй. Одним словом — зверь.

— Ну, что делать умеешь? — облокотился на канаты.

— Я? Делать? — съежилась сразу.

— Ты, ты… В общем, — потер глаза, — давай сразу определимся, что к чему. Ты мне как собаке пятая нога. То есть, вообще не сдалась. Что будет дальше, я пока не решил. И пока не решил, поработаешь на меня. Поэтому и спрашиваю, чего умеешь делать? Если не умеешь готовить, стирать, убирать, сдам тебя своему агенту, не глядя.