имею, в чьи руки попала? Открыла глаза и стала разглядывать моих… спасителей???

— Имей ввиду, мы чувствуем ложь и ненавидим её. — жёстко сказал Рум.

Ага, значит лучше не врать. Так даже легче. Обманывать я не умею, но в последние годы научилась недоговаривать.

— Приветствую вас. Меня зовут Макаяна. Я вариска без метки истинности. Император считает, что сослал меня, а я считаю, что сбежала. Спасибо, что спасли от смерти. Только мне нечем отблагодарить вас за свое спасение. Разве что деньги или украшения. — сказала я.

— Деньги нам неинтересны, — отрезал суровый Рум.

Эти двое мужчин меня немного пугали. Вру. До трясучки пугали. Они были выше двух метров точно, огромные, властные. Смуглые, темноволосые, с черными глазами и вытянутыми желтыми зрачками. Нос ровный. Губы немного пухлые, но строго поджаты, поэтому трудно рассмотреть. На чуть вытянутых ушах у Рума по 7 серег колец, у второго по 5. Они что-то значат?

— Тогда что?

Ответ не дали, Рум навис надо мной, до сих пор лежавшей в капсуле:

— Почему сбежала? — грубо спросил он, нарушая моё личное пространство. Меня затрясло от страха, возле капсулы что-то запиликало. Мужчины переглянулись. Второй спросил:

— Вы боитесь рассказать? От Вас фонит страхом.

А я молча уставилась на Рума и не могла успокоиться и произнести хоть слово.

— Ты преступница? Шпион? Отвечай! — перешёл на крик Рум. Я не выдержала и заплакала, со мной никогда так не разговаривали, я даже не видела, чтобы даже мужчины друг с другом говорили в таком тоне. Сквозь слезы и всхлипы, все же смогла сказать:

— Я боюсь ВАС, отойдите и не кричите. Я все скажу, — обняла себя руками и, наконец, отвернулась. Рум шумно выдохнул и сделал шаг назад.

— Почему нас боишься, мы же помогаем тебе? — сказал второй и дал выпить через трубочку какую-то жидкость, после которой мне стало легче.

— Вы огромные. И кричите на меня. Разве я сделала что-то плохое?

Мужчины недоуменно просмотрели друг на друга, ища ответ, но не находя.

— Я вас не знаю. Не знаю что от вас ожидать, я только пришла в себя и не могу понять какой вы расы и из какого мира. Что со мной будет? Вы меня отпустите?

— Не стоит нас бояться, это однозначно. По поводу отпустить как раз решаем и нам нужны ответы на наши вопросы. Расскажи сама. Только честно, без утайки. Кто такая, сколько лет, где метка, почему сбежали?

Это допрос. Угораздило же попасть…

— Я Макаяна. Мне 30 лет, я только вступила в совершеннолетние. Метки нет, я проклятая. Для императора я как бельмо на глазу. Единственная в мире без метки, да ещё приближенная ко двору. Я начала пресекать разговоры о моей особенности и защищать себя, раз для этого нет мужей. Такое поведение не вписывается в политику императора и я попросила меня сослать на другую планету. И им не мешаю, и мне спокойнее. Вот только моё судно не пережило близкое движение космического корабля и вышло из строя. Я еле успела подать сигнал SOS. Как вы меня нашли и кто вы?

— Сигнала в ближайшем радиусе от тебя не было, видимо сбой случился раньше. Мы Дагоры, Дагория — закрытая планета, но более развитая, чем твой мир, — ответил второй. — меня зовут Ару, я медсек этого корабля. Мы летим в сторону нашей планеты. Скажи, у вас ведь принято многомужество? Почему твои отцы тебя не защитили?

— У меня нет защиты, — сипло выдохнула я. Ведь и отцы, и император только рады, что я улетела. Я никому там не нужна…

— Многомужество у нас только с истинными.

— Предлагаем полететь с нами и быть гостьей нашей планеты. Скажу сразу, там также многомужество, но нет истинности. Все только по обоюдным симпатиям. Мужчины там такие же, как и мы. Пока будет возможность привыкнуть к нашим манерам и внешности. Спрашивай, вижу есть вопросы, — вдруг спокойно спросил Рум.

— Что означают серьги на ваших ушах?

Мужчины понимающе улыбнулись.

— Это статус в обществе. У правителя их 10. У слуг маленький гвоздик. У преступников их нет вовсе.

Значит передо мной не простые Дагоры…

— Сейчас отдыхай. Ужин принесут тебе сюда. Завтра выйдешь на завтрак в общую столовую. Тебя проводят. Не шарахайся наших сотрудников, никто не посмеет тебя трогать, но за словами следи.

После этих слов они резко развернулись и ушли. Только сейчас на маленьком столе я увидела тарелку с едой и поняла насколько проголодалась. После ужина нашла и санузел. Приняла душ и вышла одетая в огромный халат. Сумку с вещами не обнаружила и легла спать прямо в халате на голое тело в медицинской капсуле.

Очнулась от неприятного ощущения, что на меня смотрят. Резко открыла глаза и увидела какого-то дагора, который в упор смотрел на меня. Окинула себя взглядом, и поняла, что халат распахнулся и я вся на виду. Быстро поправила халат, закрывая тело от взгляда и отползла к задней стенке капсулы, поджала под себя ноги и обняла себя руками, в защитном жесте. Страх разлился по всему телу. Кто это и что ему нужно?

— Мне сказали, что здесь дева, а не дитя. Вот твоя сумка, её осмотрели и ничего нелегального не нашли. Одевайся и идем завтракать, — сказал он. В его ушах было два колечка.

Я молча взяла сумку и пошла в санузел, не при нем же одеваться. Это вообще кто?

— Одеваешься здесь.

Что???

— Нет.

— Ты не поняла? Одеваешься здесь. Иначе я это сделаю сам, — жёстко сказал он. Почему здесь все такие страшные, грубияны и постоянно командуют? Взяла сумку и открыла. М-да, всё лежит аккуратно, но не так, как я складывала. Даже белье смотрели. От осознания этого у меня загорелось лицо. У них принято нарушать личное пространство или только со мной они себе такое позволяют? Особенности расы?

Выбрала закрытое бельё, тонкую кофточку и свободные брюки. В них я себя чувствую более защищённой что ли. А ещё обувь на невысоком каблуке. Волосы просто расчесала и оставила распущенными. Только по бокам заколола невидимками, чтобы в лицо не лезли, когда буду кушать. И это все под пристальным взглядом.

— Как Ваше имя? — спросила я.

— Тори. Пошли, а то опоздаем.

После этих слов, он схватил мою руку и потащил по коридору. Я даже осмотреться не смогла. А ещё он крепко сжимал руку и она болела, от чего я морщилась. Отпустил, только когда привел к столу к Руму и Ару. Освободившуюся руку спрятала под столом и разминала, чтобы уменьшить боль.

— Ешь, — сказали мне.