29 августа.Купил велосипед, хороший и недорогой маунтин-байк. Для начала въехал на нем в лабораторию с тем, чтобы его, велосипед, наладить… и наехал на директора института, который в эту же лабораторию в это же время зашел, чтобы со мной познакомиться. Директор, устояв на ногах после «наезда» исключительно благодаря датской массивности, насмешливо хрюкнул и вежливо осведомился, всегда ли я передвигаюсь по лаборатории на велосипеде… После этого вечером отправился на нем, в смысле, на велосипеде, а не на директоре, домой. Получилось неплохо, только некоторые части тела чувствительно побаливают. Привыкли, понимаешь, к удобным креслам…

30 августа. Невзирая на вчерашние мучения, утром снова героически взгромоздился на это чудо техники и доехал до работы. Теперь выбора нет - придется ездить в любую погоду, зимой и летом.

Днем поехал в банк, и пока стоял в очереди, такое началось - дождь стеной, и на обратном пути я вымок до нитки, так и работал мокрым остаток дня… Да, совершенно невероятное открытие: в здешних банках продают пиво в розлив! Большой зал, в глубине зала работают клерки, стоит стойка и очередь к ней, как в любом банке мира, и тут же – пивной кран, и студенты подходят к банковским клеркам с кружками в руках! Вот это и называется - все во имя человека. Европа, а? В смысле - не Америка!

Потом, правда, выяснилось, что это была ежегодная рекламная акция для студентов по случаю начала учебного года. Они получали свою кружку пива и открывали счет в банке.

Кстати, это «пиво в банке» - единственный сорт баночного пива в Дании. Производство и импорт пива в металлических банках запрещены, якобы из экологических соображений, а на самом деле - чтобы преградить путь в Данию дешевому немецкому пиву. Путь таким образом преграждается, но не очень эффективно – примерно раз в две-три недели средний датчанин садится в машину, едет в ближайший немецкий городок и возвращается с багажником, набитым баночным пивом под завязку.

02 сентября. Идет дождь. Я сижу и пытаюсь нарисовать оптическую схему будущей экспериментальной установки. Посчитал количество оптических деталей, которые мне понадобятся. Получилось - около трехсот, то есть тысяч на тридцать долларов только оптики. А еще надо заказывать электронику, электрооптику, лазеры…

Работа сдвинулась с мертвой точки, так что распорядок становится напряженней. Зато после покупки велосипеда я обрел свободу от расписания автобусов и теперь могу сдвинуть свой рабочий день на пару часов к ночи.

03 сентября. Идет дождь. Сегодня хозяйка вместо ежевечерних алкогольных посиделок в своем или в соседском садике со своими подружками, бабами-ягами на пенсии, решила устроить уборку. Я предложил было помощь, но оказалось, что уборка, начавшаяся с протирки окошка в душевой, ею же и закончилась. После чего хозяйка с чистой совестью отправилась куда-то на своем помеле марки «Фольксваген» и вернулась под вечер в сильно приподнятом настроении.

О душевых. Такая роскошь, как ванные, датчанам не ведома. Наверное, нега в ванной не соответствует нордическому датскому характеру. То, что в советское время называлось «раздельным санузлом», тоже встречается очень редко. Обычно датская душевая совмещена с туалетом и занимает площадь от полутора до двух квадратных метров. При этом душ практически нависает над унитазом, а вода из душа льется и на унитаз, и на пол, и стекает куда-то через сливное отверстие в углу. Так что в течение часа после того, как в доме кто-то принял душ, в туалет можно ходить только в резиновых тапках.

Глава 2. О работе.

04 сентября.Работа здесь организована так: каждый приходит, когда хочет, и уходит тоже. Никакого уставного времени присутствия не предусмотрено, однако студенты-дипломники и аспиранты обычно торчат на работе с девяти утра до, по меньшей мере, девяти вечера с огромными перерывами на обед, кофе и прочее. Начальник появляется эпизодически, иногда он сидит в своем офисе, но чаще отсутствует по особо важным начальственным делам. У каждого сотрудника есть свой офис с компьютером и книжными полками, а также табличкой на двери. У меня офис с одним соседом, и как я понял, здесь существует четкая иерархия – студенты сидят в офисах по четыре человека, аспиранты – по трое, адъюнкты (это мое звание, по-английски – Assistant Professor) - по двое, а начальники, естественно, поодиночке.

Основная работа делается в лабораториях. Они размещены в подземных помещениях (назвать подвалом эту красоту язык не поворачивается) - из соображений виброзащиты, термостабильности, и, кстати, прочности пола - тяжеленное оборудование здешних лабораторий никакие другие этажи не выдержат. Площадь подземных этажей, как у айсберга, в несколько раз больше площади наземной части здания. В нашей лаборатории оборудование не масштабное, но зато очень дорогое – стальные оптические столы и на них сотни оптических элементов на подвижках. Стоимость каждой такой стекляшки – порядка сотни долларов, и столько же стоит простенькая подвижка, к которой эта стекляшка крепится. Один такой пока пустой стол выделен мне под будущую установку.

В каждой комнате, кроме оптических столов, есть несколько обычных пластиковых, на них стоят компьютеры, преимуществу занятые громким проигрыванием музыки с сетевых дисков и интернет-радиостанций, лежат вперемешку инструменты, остатки вчерашних бутербродов, охапки бумаг, бутылки из-под кока-колы, уникальные образцы и оптические элементы, в общем, сразу чувствуешь себя, как дома. Интересно, что инструмент общий, соответственно, все ходят и друг у друга его непрерывно тырят, совсем как при коммунизме. Еще в институте есть разнообразные мастерские. Есть механическая мастерская профессиональная, где работают механики, а есть мастерская, куда может прийти каждый студент или сотрудник и сделать, что ему надо.

В отличие от лабораторий, в этой мастерской обычно поддерживается порядок, хотя, как мне сначала показалось, никаких надсмотрщиков там нет. Потом, правда, выяснилось, что есть все-таки специальный дядька по имени Торбин, работа которого заключается именно и только в том, чтобы сидеть в этой мастерской и давать консультации студентам, а по пятницам еще и подметать пол. Просто дядька этот не часто на своем рабочем месте появляется. Станки там стоят самые разнообразные, и все здешние ребята очень лихо на них работают. Вообще здешние аспиранты - молодцы. Они вкалывают по двенадцать часов в день, прекрасно владеют техникой эксперимента на всех уровнях – а кроме того, все они владеют теорией, и все преподают. А еще они все свободно говорят по-английски плюс еще как минимум на одном иностранным языке,