Он стоял так близко, что при каждом вдохе девушка чувствовала, как лиф ее платья касался его груди, она ощущала легкий аромат сандалового мыла, исходивший от него. До этого мгновения Мэриэнн не сознавала, что он высокий, а она такая маленькая рядом с ним. От испуга она совсем растерялась. На мгновение задохнулась и лишилась дара речи. Под его взглядом сердце колотилось, губы пересохли. Пришлось заставить себя вспомнить, как он обошелся с отцом, чтобы гнев пересилил страх.

— Негодяй! — сквозь зубы произнесла она. — На что вы надеялись? Что я буду сидеть и ждать, пока вы не изобьете меня, как моего отца?

— Я не бью женщин. — Его взгляд сделался тяжелым и злым.

— Только стариков, которые не сделали вам ничего плохого!

— Вы ничего не знаете, леди Мэриэнн.

— Вы не смели избивать его!

— Мисборн еще легко отделался.

— Что такого сделал мой отец, чем заслужил такое обхождение?

— Ваш отец вор и убийца.

Ошарашенная этим обвинением, Мэриэнн тряхнула головой и воскликнула:

— Да вы сумасшедший или пьяны!

— Я здоров и пьян не больше вашего, леди.

Разбойник пристально смотрел на нее. В полутьме амбара его глаза светились цветом самого лучшего вина из погребов отца. От этого взгляда по телу невольно побежали мурашки. Злодей все так же держал ее возле кареты со скрученными за спину руками. Казалось, воздух пропитался опасностью. Мэриэнн едва дышала.

— Это вы вор! И полагаю, убийца.

Злодей придвинулся ближе, Мэриэнн увидела, как в его глазах сверкнула ярость.

— Вы правы, я украл. Но что до убийства… Когда ваш отец ползал передо мной в пыли, я мог сделать это, леди. Это совсем несложно. И признаюсь, подавлял искушение. — Его хрипловатый голос стал совсем низким от гнева, девушке пришлось затаить дыхание, чтобы разобрать слова. — В Библии сказано «око за око», но убивать… — он покачал головой, — это по части вашего отца. Я же намерен передать его в руки правосудия и надеюсь увидеть в петле палача. — Твердость, прозвучавшая в этих словах, больно резанула Мэриэнн.

Злодей вдруг отпустил ее так же внезапно, как схватил, и отступил назад.

— Мой враг — ваш отец, а не вы. Я не сделаю вам ничего плохого.

Мэриэнн отошла от кареты, потирая запястья не потому, что он сделал ей больно, а потому, что руки горели там, где он прикасался к ним.

— Тогда что вы сделаете со мной? — Ее сердце снова бешено забилось, ноги задрожали, страх свел скулы. Но она задала вопрос и заставила себя смотреть ему прямо в глаза.

Повисла напряженная тишина, от которой внутри все сжималось.

— Вы останетесь со мной, пока ваш отец не даст мне то, что мне нужно. Теперь и у меня есть то, что принадлежит ему. Это честный обмен.

— Чего же вы хотите? — еле слышно прошептала Мэриэнн. Она слишком хорошо помнила, как содрогнулся ее отец, прочитав требование разбойника, его удивление и испуг.

— Слишком много вопросов, леди. Нам пора в путь. — Он наконец отвел глаза, и Мэриэнн невольно вздрогнула, таким тяжелым был его взгляд. Что бы он ни говорил, она не забыла, кто он и на что способен.

— У вас ничего не выйдет.

— Неужели?

Сколько уверенности в одном-единственном слове.

— Вы просто жалкий отщепенец, сэр.

— Я то, что сделал из меня ваш отец, леди. Надеюсь, вы никогда не узнаете правды об этом. — Он открыл дверцу кареты и жестом приказал Мэриэнн войти.

Выбора не оставалось, она с высоко поднятой головой подчинилась.

У нее отцовские глаза. Черные, как полночь, настороженные. И они смотрели на него с таким же презрением, с каким смотрел на окружающих Мисборн. Неудивительно, что Мисборн берег ее, как зеницу ока, как самую прекрасную драгоценность королевской короны.

В остальном она больше походила на мать. Изогнутые, крепко сжатые губы, тонкие ноздри. Его взгляд упал на светлые прядки, обрамлявшие лицо девушки, такое нежное и бледное по сравнению с жестким взглядом темных глаз. Говорят, глаза — зеркало души. «Неужели, — подумал он, — душа Мэриэнн Уинслоу так же черна, как душа ее отца». И задернул шторки кареты. Внезапный испуг на лице девушки, напряжение тела вызвали у него вспышку раздражения. Можно подумать, что он надругался над ней. Да он и пальцем ее не тронул. Подлецом в этой истории был Мисборн, а не он.

— Я же сказал, вам нечего опасаться, — фыркнул Рейф. — Однако вы должны понять, что после попытки бегства я должен принять меры предосторожности. — Он достал короткую веревку.

— А если я откажусь? — Мэриэнн вздернула подбородок.

— Боюсь, у вас нет выбора, леди.

Она смотрела на него так, словно перед ней дьявол во плоти.

— Редкостный мерзавец! — Ее голос сделался высоким, лицо побледнело.

— Пусть так, — согласился он. — Кстати, вам лучше не забывать об этом, леди Мэриэнн, особенно если вздумаете сопротивляться.

Глаза девушки широко раскрылись, однако она не пала духом и не забилась в истерике, как можно было ожидать от изнеженной дочери Мисборна. Ни слезинки, ни стона. Держалась сосредоточенно, спокойно, с мужеством, которому позавидовал бы мужчина. Только взглянула на него с презрением, когда он связывал ей руки за спиной, стараясь, чтобы веревка не была слишком тугой.

Покончив с этим, Рейф откинул темную деревянную крышку сиденья и вынул оттуда небольшой дорожный сундук ловкими и умелыми движениями, очевидно, подобное он проделывал не раз. Из сундука достал пару начищенных до блеска сапог для верховой езды, новую шляпу и перчатки из тончайшей черной кожи. Из карманов вынул пистолеты и, разрядив их, уложил на дно сундука. Затем сбросил плащ, свернул его и сунул поверх пистолетов. За ним последовала треуголка, поношенные перчатки и старые сапоги. После этого он закрыл сундук и снова убрал его. Подняв глаза, Рейф заметил, что Мэриэнн наблюдает за ним. Их взгляды встретились, и в сером полумраке он снова ощутил волнение. От одной мысли, что дочь Мисборна может показаться ему привлекательной, он испытал прилив злости.

Девушка отвернулась, уставившись на темную ткань шторки, закрывавшей окно. Не сводя с нее глаз, он сунул ноги в сапоги, убрал волосы назад в низкий аккуратный хвост на затылке и завязал их черной лентой, которую достал из кармана фрака. Но девушка оказалась не так проста. Она больше не взглянула на него. Ни разу, пока они ехали через небольшие предместья Брендфорд и Хаммерсмит, проезжали через Кенсингтон. Рейф надел шляпу и перчатки. Оставшаяся часть пути прошла в тишине, но с каждой милей, приближавшей их к Лондону, напряжение возрастало. Наконец Каллертон постучал по кузову, и Рейф понял, что они приближаются к базару Сент-Жиль. Он посмотрел на дочь Мисборна:

— Пора выходить, леди Мэриэнн.

Она опять взглянула на него. Одно мимолетное движение, выверенное, как все у нее, — и он почувствовал, как растет ее недоверие, увидел тень испуга в больших темных глазах. Рейф на мгновение устыдился того, что делает. Но девушка сразу же отвела взгляд, а когда снова посмотрела на него, на ее глаза словно упала пелена, а на лице застыло выражение высокомерия. Она настолько похожа на Мисборна, что все сомнения, которые могли закрасться, мгновенно улетучились. Найт взял ее за руку и вывел наружу. Настала пора осуществлять вторую часть плана.