– Красивая… – тихо говорит Андрей и убирает выбившуюся прядь за ухо. А меня аж дергает на стуле. И не потому, что неприятно, или даже не потому, что не ожидала… Просто это так сильно диссонирует с тем, что в голове… Там я брошенная, ненужная, отвергнутая… А тут вон, «красивая»… Смешно даже…

– Не ври… Постаревшая… Обыденная… Поблекшая…

– Породистая… Не знал бы тебя – все равно бы внимание обратил… – смотрит, чуть улыбаясь, а я вздыхаю тяжело. – С годами такую стать приобрела. Была обворожительной девочкой, а стала шикарной дамой…

Я смущаюсь. Так и не научилась принимать комплименты… Нинка говорит, в этом моя главная проблема. Не ценю себя, не верю в себя… Самоуверенность – ключ к вниманию мужчин… Наверное, она права. Только мне уже себя не изменить…

– Лен, а Лен?

– Что? – говорю, растягивая… И сама не узнаю себя… Я так только с ним делала когда-то… В последний раз восемнадцать лет назад…

– А я ужас как любил, знаешь? – говорит и смотрит так, что я проваливаюсь… В глаза его проваливаюсь… У него очень глубокие глаза… Я всегда чувствовала, что смотреть на него – это как идти по огромным сугробам… Только раньше за этим провалом была радость, экстаз, адреналин, а сейчас боль… Жуткая… Щемящая… Самая сильная боль – боль сожаления… Несбывшихся надежд… Безнадежности… Когда невозможно повернуть назад… Она страшнее любой другой боли, потому что ее ты переживаешь здесь и сейчас… Это у тебя, настоящего, все болит… На худой конец, выпей вон обезболивающее – и пройдет… А та боль другая – она застыла во времени… Она в тебе, глубоко-глубоко… Как пуля, которую невозможно извлечь…

– А я тоже… – говорю сипло. Отвожу влажные глаза на толстого итальянца рядом, попивающего кислое красное из пластикового псевдобокала за соседним столиком… Лживый такой бизнес-зал… И вино не вино, и бокал не бокал… Прям как у меня все… в жизни моей нынешней…

– Любишь его? – спрашивает тихо, еще тише… Может быть, он и не говорит вовсе, только губами шевелит… Но я его понимаю, всегда понимала…

– Нет… – честно отвечаю. – Давно уже нет… Ее люблю, – киваю в сторону Натки, весело рассаживающей куколок по маленьким стульчикам.

Опять тишина. То и дело пищит мелодия анонсов вылетов, приятный женский голос сообщает пассажирам о начале посадки на тот или иной рейс на русском, английском и китайском…

Мне страшно… Страшно, что он все узнал обо мне, догадался… Почему-то стыдно ужасно… Что вот такая я, клуша непутевая, молодость отдала свою мужчине, который послал меня ради телки двадцатилетней… И ведь никто не думает о ее пустоте, ее ничтожестве, ее корысти… Все смотрят на меня со смесью сожаления, помешанного на презрении…

– Поехали со мной… – выдает вдруг… И его морщинки вокруг глаз словно разглаживаются, словно это снова мой Егорка отчаянный на папиной «девятке», спертой из гаража в Сокольниках…

Усмехаюсь. Лучше бы предложил сейчас в космос полететь – я бы охотнее согласилась… Вероятнее бы поверила…

Улыбаюсь ему. Искренне и печально.

– Хорошо тебе отдохнуть, Егор. А мы пойдем уже с Натой вниз, к гейту… Папе надо набрать перед вылетом…

Он поджимает губы. Смотрит, не отрываясь.

– Вас встречают?

– Ну конечно, – выдаю деланно раздраженно, – а как иначе? Андрей приедет… Заберет…

Встаю, а он хватает меня за пальцы мои холодные и влажные.

– Слушай, ну подожди, давай вместе спустимся, мы ж на одном самолете, без нас не улетит… Никуда ты не опаздываешь ведь…

– Уже… Опоздала… Везде…

* * *

Полет проходит быстро и спокойно. С приземлением снова нападает щемящая тоска… Хоть Натуська и рядом, плохо мне… Не от того, что Андрея нет… От того, что мы одни… Здесь… В чужом городе… Надо было все-таки не уезжать… Заняться этой ненавистной каморкой, щедро брошенной нам с барского плеча… Обустроить ее хоть как-то… Ведь уже понятно, ту смертельную битву за квартиру в центре мне не выиграть…

На душе тревожно. Выходим в числе первых, быстро теряясь в толпе спешащих к праздничным столам пассажиров. Багажа нет. Сразу выныриваем в зал аэропорта, выхватывая предложения таксистов. Перепроверяю на телефоне адрес сестры и плетусь за одним, явно немного расстроенным, что ехать не в Москву, на другой конец города, а совсем рядом – до Домодедова. Вещей с собой почти нет. Пристраиваю Натуську в автокресло, слышу сзади оклик.

– Лен, поехали! – оборачиваюсь. Опять Егор. На другом такси.

– У тебя же вылет…

Выходит из машины, хлопает дверью…

– Нет никакого вылета, Лен… – заглядывает в глаза… Искренне… Понимающе… – Я все знаю… Случайно узнал… Встретил недели две твоего… в ресторане… Узнал его… По фото… Я ведь в соцсети перестал заходить, только чтобы сердце свое не дробить каждый раз, как тебя счастливую с ним рядом вижу… А удалиться духу не хватало – чтобы, когда совсем боль накатит, открыть тебя и смотреть… Мечтать… Вспоминать… Сожалеть…

Увидел его с этой малолеткой – сразу все понял… Все думал, как тебе написать, на связь выйти… Как появиться… После всего… Написал тебе даже, а потом труханул… Короче, решил через сестру твою зайти… Она ж тоже у меня в друзьях оказалась. С ней списался… Это она мне сказала, что вы этим рейсом летите… Вот я и купил билет… Нет никакой Мексики… –смотрит, а глаза его словно влажные. Смаргивает. И я моргаю… Потому что это словно сон… Слышу позади, в приоткрытой двери моего такси, как Натка нетерпеливо «мамкает»… Таксист молчит… Ему, наверное, интересно наблюдать за очередной жизненной репризой… – Только ты есть, Лен… Поехали… Нина ждет… Я с вами Новый год отпраздную, если не прогоните… А там… Посмотрим…

* * *

Психологи говорят, что беременность – самое нестабильное эмоциональное состояние женщины, потому что гормональный фон совершает революцию… С первой беременностью моей было так, наверное… Помню свои качели настроения, нервные эскапады и беспричинные истерики… Это при том, что я в целом была всегда спокойной и неконфликтной… Сейчас не так… Сейчас мне хорошо… Тихо… Нам хорошо и спокойно… Пусть вокруг и новая жизнь… Пусть новый город и новое окружение, к которому только-только начинаешь привыкать… Благо, что Нинка рядом, пусть до нее и добираться по пробкам часа полтора… Сам факт, что мы с ней теперь в одном городе, успокаивает… И Он рядом успокаивает… С ним я точно теперь знаю, что все будет хорошо… «Будет»… Вот что важно… Всем нам нужна вера в будущее… И даже страшно представить, что было бы,