class="p1">Но главное – наладились отношения с Полей! Мы притерлись одна к другой, поставили барьеры, ограничения, лимиты – от денежных до личных. Она обращалась ко мне с разными вопросами: от консультаций по менструальным продуктам до помощи по заданиям с курсов французского. Не то чтобы я была лучшей советницей по всему, что ее интересовало, но она была рада тому, что я стараюсь помочь, а я радовалась, что она расцветала, становилась увереннее и приятнее. Мы завели традицию проводить вместе пару вечеров в неделю – готовили что-то дома по одной из кулинарных книг, которых у меня отчего-то было целых три полки (терапевт всегда норовил обозвать это отражением травмы, но я никогда не соглашалась), или выбирались в парк, она на велосипеде, я – на роликах, или бродили по ярмаркам, или по старому городу – все было классно.

В один вечер в начале августа, когда мы вернулись с поздней прогулки, Поля плюхнулась спать, а я села листать очередной том очередного великого кулинара, который обещал, что я могу приготовить нечто совершенно шикарное за пять минут. Сомнительно, но мне нужен был какой-то обед, а выходить в кафе не хотелось – некоторые из моих обожателей и обожательниц были очень уж настойчивыми. Только я присмотрела симпатичный вариант, зазвонил телефон. Это был шеф. Он восторженно протараторил, что русалка требует меня на набережной, и он уже вызвал такси, надо выходить, машина через пару минут подъедет.

Очень не хотелось, но было нужно. Я собралась, написала Поле, куда ухожу, честно говоря, жутко расстроилась, потому что догадывалась – все наши сестринские отношения рухнут, когда она прочитает сообщения, и поехала к набережной.

Русалка наматывала круги у берега. Когда она заметила меня, она нырнула, резко выпрыгнула из воды и с огромной скоростью понеслась по камням. Люди отпрянули, я с трудом сдержала желание забраться обратно в такси и заблокировать дверь – русалка была пугающей.

– Если ты не передумала, третье испытание готово, – сказала она.

Я тут же перестала бояться. Русалка была страшной, только когда молчала. Когда же она говорила, было ясно, что она совсем юная, настолько, что лучше получалось испытывать жалость, не страх.

– Нет, – ответила я. – Я готова.

Она вдохнула поглубже и сказала, что мне нужно сделать. Я бы подумала, что тут какой-то страшный подвох – но со стороны моря донесся горестный вздох. Кажется, моей русалке не достало ума посоветоваться со старшими. Она побледнела. Я постаралась не улыбаться слишком торжествующе.

– Я принимаю твое испытание.

Третье, разумеется, было самым тяжелым. Наша героиня ожидала жуткую схватку, добрую тысячу воинов, которых придется одолеть в битве, ожидала монстров и гадов, путешествие на край земли… Чудовище своим коварством переплюнуло любые ее фантазии. Оно хищно улыбнулось всеми своими отвратительными головами и сказало:

– Пересчитай все монеты на дне океана, глупая героиня. Ошибешься хоть на одну – лишишься и сокровища, и жизни. Готова ли ты взяться?

Конечно, наша героиня не была готова. Но и конечно – она не намеревалась отступать.

Главной ошибкой русалки было то, что она сказала водоем и не уточнила, какой именно.

Теперь у меня был штаб, куда входили и представительницы с представителями мэрии, и люди из местного бизнеса, и где очень зажигал мой шеф – теперь я должна была называть его коллегой, потому что из офисного менеджера превратилась в исполнительную директрису, что прибавило мне зарплаты и сильно убавило обязанностей. Признаться, я даже скучала по бывшей работе, которая требовала хоть каких-то обычных действий. Но штаб – сегодня было заседание, на котором я должна была решить, что именно хочу, потому что мои уважаемые советницы и советники разделились на два лагеря и совсем рассорились.

Первый вариант был в том, чтобы натыкать русалок носом в их глупость, выкопать какой-нибудь искусственный пруд, показательно бросить туда монетку – и этим выполнить задание. Довольно просто, и пруд останется как напоминание обо всей этой истории и что русалки не всегда получают желаемое.

Второй вариант был в том, чтобы ткнуть русалок носом в нашу мощь. Выбрать разумного размера водоем, пригнать туда технику, которая просканирует дно, потом поднять все монеты и пересчитать аппаратами (которые любезно предложил использовать сам национальный банк!). Водоем, пусть и не будет создан специально по случаю, все равно останется напоминанием, плюс выйдет похвастать технологиями.

Логика первой группы была в том, что это все, конечно, здорово и замечательно, но в их варианте можно было исключить вероятность ошибки, а вот во втором – нельзя. Я выбрала второй – он был честнее.

Мэрия очень просила, и я согласилась – избранным водоемом стало небольшое озерцо в сравнительно неблагополучном районе. Это помогло и поднять популярность района, и сделать его безопаснее и культурнее. Заодно решено было озерцо почистить – снова, масса пользы, и для жителей, и чтобы продемонстрировать – русалки не так уж заботятся о воде, как мы всегда в это верили. Озеро очистили. Наскоро устроили конкурс и построили наблюдательную площадку и променад вокруг. Чуть дальше возникла стоянка. Рядом с ней вовсю строился отель – владелицы компании умоляли меня подождать, обещали такие дикие суммы, что очень хотелось согласиться, но я все-таки отказалась. Вся эта шумиха вокруг была довольно увлекательной и приятной, но я уже хотела скорее с ней покончить.

Отношения с Полей были странными. В этот раз она не перестала со мной разговаривать, не вернулась к невыносимому поведению, но становилась все печальнее и задумчивее. Я пыталась убедить ее, что все может остаться как есть, если она хочет жить со мной, не возвращаться к отцу – то я буду только рада, правда.

Она соглашалась, грустно улыбалась, но однажды все-таки не выдержала, сказала:

– Но это ведь невозможно? Какие причины у меня есть, чтобы жить с тобой? Что я скажу, если спросят, почему я не хочу с ним?

Я попросила свой штаб разузнать – не это, конечно, мне не нужны были советники, чтобы догадаться, проблемы жизни с нашим отцом – дело недоказуемое, их не приплести даже к эмоциональному насилию, которое в законах было обозначено так условно, что, возможно, лучше было бы, если бы никакого обозначения и не существовало. Они выяснили все, поискали получше, еще лучше, но Поля была права – у меня не было юридических причин требовать опеки, если только я не сумею доказать, что со мной ей лучше, чем с отцом, что не может быть правдой, потому как мое расписание, вне зависимости от того, чем закончится последнее