Под вой сирен полицейских и пожарных машин, магистр спустился в подземный переход и, выйдя на противоположной стороне, растворился в лабиринте улиц и переулков Вечного города.

Когда суета на месте двойного взрыва уже заканчивалась и зевакам надоело стоять у желтых лент с предупредительными надписями у развороченной машины появился мужчина, заметив которого полицейские вытянулись в струнку. Комиссар Свенцо поднял голову вверх, взглянул на черный проем окна, закопченную стену и констатировал:

– Ты опять упустил Гийома де Шарнэ, Лакки.

Упрек был адресован лейтенанту, руководившему разработкой преступного сообщества.

– Это – сущий дьявол, шеф…

– Пора бы и твоим ребятам научиться быть дьяволами! Ангелов, как видишь, де Шарнэ убивает с изящной простотой.

– Когда-нибудь он попадется, комиссар.

– В твоих интересах сделать все, чтобы это случилось, как можно раньше. Я жду твоего доклада.

Комиссар направился к автомобилю, втиснул на сидение свою грузную тушу и буркнул водителю.

– В комиссариат!

В просторном кабинете комиссара Свенцо витал табачный дым. Сам комиссар, снявший пиджак, с пятнами пота под мышками охрип, распекая подчиненных. Совещание закончилось далеко за полночь. Свет в окнах комиссариата уже погас, когда Свенцо вышел на крыльцо и наслаждением вдохнул ночной воздух.

Через четверть часа он сидел в маленьком ночном кафе, стряхивая пепел сигары в чашку с кофе. Человек в сером плаще, севший за столик комиссара, снял свою широкополую шляпу и положил на колени.

– Вам везет, магистр, – Свенцо улыбнулся. – Однако выбраться из Италии с документами на имя Гийома де Шарнэ теперь будет невозможно.

– Везение подразумевает случайность, брат Чезаре, – ответил глава «Хроноса». – А я привык полагаться на закономерности. Что касается документов, то ими как раз ты и займешься. Мне придется уехать в Мексику уже на следующей неделе.

– Пе… Первым бы… ло. Было слово, – толстая Библия, казалась игрушечной в руках молодого человека богатырского телосложения. Он шумно вздохнул. – Да. Первым было слово. Так здесь написано.

– Ты прав, Ричард, – рассмеялся смуглый мексиканец, подбрасывая в костер сухую ветку. – Вот только слова, напечатанные на бумаге, даются тебе с большим трудом.

– Называй меня просто Оргором, Педро. Сколько раз можно напоминать!

– Хорошо, Оргор. Продолжим урок!

– И слово было у Бога, – медленно прочитал молодой человек и в сердцах захлопнул книгу. – Нет, уж лучше ворочать камни или заживо жариться на солнце в это чертовой пустыне, чем учится читать!

– Странный ты человек, Оргор! Почему бежишь от цивилизации, как от чумы?

– А ты, Педро? Сам ведь предпочитаешь шуму пропахших бензином городов мертвую тишину древних акрополей.

– Я – другое дело, – мексиканец встал и чтобы размять ноги, стал прохаживаться у костра. – Ковальдесы всегда были проводниками. Этим зарабатывали на жизнь мой прадед, дед и отец. Однако своего сына я заставлю поступить в университет. Пусть учится и живет в нормальном, цивилизованном мире. Я – Педро Ковальдес стану последним в череде тех, кто дышит песком пустынь. Все акрополи изучены. Профессия проводника отмирает.

– Цивилизованный еще не значит нормальный, – задумчиво проговорил Оргор. – Разве в нормальном мире человека, который говорит правду, запирают в психушку для того, чтобы пичкать лекарствами и изучать, как диковинного зверя?

– Твоя история, Оргор весьма необычна. Я тоже не очень-то верю в то, что ты пришел из другого мира.

– Но это так!

– Не будем вновь возвращаться к этому разговору. Договоримся на будущее: с тобой что-то случилось, ты потерял память и не можешь вспомнить, где был, до того, как оказался в клинике. Все!

– Считай так, если тебе удобнее. Давай читать.

– Нет, – покачал головой Педро. – Продолжим занятия завтра. Что-то этим вечером меня томят тревожные предчувствия. Я сказал, что все акрополи изучены, а между тем об этом мне, коренному мексиканцу, слышать не доводилось. Странное место, да и люди, с которыми мы сюда пришли тоже странные. Постоянно уединяются, перешептываются.

– Ничего странного! – Оргор всмотрелся в темноту, из которой выступали контуры черной громады акрополя и три палатки у его подножия. – И акрополь ничем не отличается от других, и туристы выглядят так, как положено, выглядеть богатым бездельникам, гоняющимся за острыми ощущениями. Ты просто устал, Педро. Утром изменишь свое мнение.

– Если для меня оно наступит, это утро, – глухо проговорил Ковальдес, поднимая глаза к усыпанному звездами небу. – Ты лучший мой друг, Оргор. Можешь мне кое-что пообещать?

– Спасибо, Педро. Я, конечно же, сделаю все, что в моих силах. Только что это за похоронные настроения?

– Позаботься о моем сыне. Мальчик не помнит своей матери и если потеряет отца, у него останешься только ты.

– Не смей так говорить, Педро! – воскликнул Оргор. – Ты молод и полон сил! Сам поднимешь на ноги сына! Эх, видно придется откупорить бутылочку текилы. Вижу, что только так из твоей головы можно прогнать мрачные мысли!

– Вам не стоит беспокоиться о текиле! – раздался голос из темноты. – Угощать будем мы!

От неожиданности Педро и Оргор вскочили. В круг света, отбрасываемый костром, вступил один из туристов, рослый детина Бернар, державший в каждой руке по пузатой бутылке.

– Ты подкрался так бесшумно, что я мог бы принять тебя за дикого зверя, – заметил Оргор, опуская ствол винчестера. – В следующий раз…

– Брось дуться, Оргор! – голос Бернара звучал добродушно, но в глазах плавали кусочки льда. – Мы достигли цели своего путешествия и хотим отблагодарить вас за хорошую работу. Отпразднуйте окончание пути, выпив по стакану этого доброго напитка!

Не дожидаясь ответа, Бернар положил бутылки на песок и двинулся к палаткам.

– А ты говорил: странные! – Оргор хлопнул по дну бутылки и, выбив пробку, приник губами к горлышку. – Отличные ребята и текила у них – просто нектар!

Педро последовал примеру друга и одним глотком опорожнил половину бутылки.

– Может и так, но… Мне хотелось бы, чтобы мои подозрения были ошибочными.

– Брось трепаться о подозрениях и давай делать, то, что посоветовал нам Бернар – веселиться!

– Будь, по-твоему, Оргор! – Ковальдес отхлебнул текилы. – Хм… Вместо того, чтобы веселиться, мне вдруг захотелось спать.

– Странно. Мне тоже.

Оргор попытался бороться с навалившейся сонливостью, но его голова упорно склонялась на грудь. Напрягшись, молодой человек сумел поднять глаза и увидел, что Педро, выронив бутылку, растянулся на песке. Оргор хотел позвать друга, но не смог даже пошевелить губами. Из темноты вынырнули силуэты нескольких мужчин. В одном из них Оргор узнал Бернара. Остальных рассмотреть не успел. Слух отказал немного позже, чем зрение.