Генная модификация же — вещь совершенно другая. Модифицированный картофель жук гарантированно не станет кушать. Просто потому, что он не кажется ему картофелем. Он не узнает в ней съедобный для себя продукт. А овощи-мутанты зреют на полях в целости, сохранности и полной неприкосновенности. Притом безо всяких опрыскиваний!

Еще одна цель, которую преследует наука, изучая возможности генной инженерии, — это улучшение свойств сельскохозяйственных культур. Двести (если не больше) лет кряду в распоряжении человечества был лишь один способ улучшить или вывести новый сорт. А именно, этому учила наука селекция — целенаправленный, систематический отбор и скрещивание растений по определенному признаку. Результат селективного выведения сортов надежен и закрепляется надолго. Однако добиваться его приходится годами, в нескольких поколениях урожая. Да и сам процесс этот — дело хлопотное, требующее большого внимания и терпения.

Естественно, генномодифицированные растения, в отличие от выведенных с помощью селекции, демонстрируют все заложенные в них признаки в первом же поколении. Причем с их сохранением в последующих поколениях. Главное здесь — некоторое время избегать скрещивания потомства мутантов с обычными «родичами». Тогда изменение закрепится достаточно надежно. Таким образом, генная инженерия, в отличие от селекции, не только выводит новые сорта существующих культур. Она также способна создавать гибриды, которые селекционным путем вывести невозможно.

И что мы видим в итоге? С одной стороны, у нас появилась альтернатива зелени, напичканной ядохимикатами в объеме, превышающем норму вдвое. И вдвое — это если учесть, что первая доза содержится в почве, так как она осталась там еще от опрыскивания прошлогоднего урожая. Но нередко встречается и превышение нормы втрое. Допустим, после сезонной активизации вредителя.

Не следует списывать это соображение со счетов: где гарантия, что купорос нашим организмом усваивается легче именно потому, что он менее вредный? Быть может, потому, что мы тоже уже к нему привыкли наравне с жуками?.. Так что по количеству содержания несъедобных для нас соединений ГМО можно поставить несомненный плюс. В смысле концентрации пестицидов они гораздо чище других сельскохозяйственных культур. А вот в чем заключается минус — дело иного свойства.

С другой стороны, у метода генной модификации существует и сомнительная часть. Заключается она вовсе не в прививке растениям новых свойств. Проблема состоит в способе их защиты от вредителей. Большинство вредителей отличает всеядность или, по крайней мере, склонность поедать несколько сходных культур одновременно. А значит, обычно на каждую культуру приходится не один, а три-четыре «врага». Причем один-два из них являются, так сказать, злейшими. Вот от специфичного (злейшего то есть) вредителя яблок еще можно защитить путем введения, допустим, генов моркови. Плодожорки от «морковного» яблока наверняка откажутся, так как корнеплоды они не едят совсем. Зато появляется риск, что вскоре такую яблоню облюбуют кроты…

Нет, шутки шутками, но на подобном утрированном примере проблематика просто становится наиболее заметной. Защитить растение ото всех «растительных» вредителей, оставив его полностью растением, возможно. Но этот сценарий — скорее исключение, чем правило. Оттого генная модификация нередко подразумевает введение в ДНК растений животных — не растительных — аминокислот.

Что из этого следует? Ясно, что наше тело отличает животные белки от растительных не так, как голова. Голова видит и осознает, что она ест — мясо аль сою. Для тела же различие заключается не в самих белках, а в составе аминокислот, на которые распадается молекула белка при переваривании. Растительные белки тоже существуют — соевый протеин, яблочный пектин… Однако они не являются полноценными. То есть не содержат целого ряда аминокислот, которые не вырабатываются в организме человека, и потому должны обязательно поступать в него с пищей.

Как видим, в чистой теории метаболизма никакой проблемы нет: тело употребило картофельное пюре из генномодифицированных клубней. Но оно получило при этом, против ожидания, не только набор витаминов, микроэлементов и запас «быстрой» глюкозы, на которую распадается в желудке крахмал. Откуда ни возьмись, в картофеле оказались аминокислоты, коих там прежде не наблюдалось. Ну и что? Тело использовало пюре точно тем же образом, которым использовало бы говяжий бифштекс — да и все!

Тем не менее на практике не все так просто.

Во-первых, мутация есть мутация: этот процесс сохраняет повышенный риск спонтанности даже тогда, когда ученым кажется, что все под контролем. Например, десяток-другой лет опыта по выращиванию генномодифицированной кукурузы позволил обнаружить, что пыльца этих растений стала токсичной не только для насекомых-вредителей. Она стала проявлять ядовитые свойства и по отношению к одному из видов бабочек, которые считаются абсолютно нейтральными к кукурузе… Такого никто не ожидал, и этот эффект никто намеренно не программировал!

Аналогично, уже существуют исследования, доказавшие появление мутаций среди бактерий в желудке насекомых, которые питаются пыльцой трансгенных растений — в частности, пчел.

С другой стороны, фактом является и то, что миллионы больных сахарным диабетом по всему миру живут полноценной жизнью только благодаря «Хумулину». По-другому, это человеческий инсулин (в противовес хуже усвояемому свиному или бычьему). Только производится он отнюдь не поджелудочной железой здорового донора, а бактерией. Эта бактерия — тоже мутант. Ее намеренно «обманывают», изменяя ее ДНК и заставляя вырабатывать вместо одного белка совсем другой. Так вот, этот инсулин, в отличие от прочих, считается гипоаллергенным, и вообще наиболее близким к понятию собственного инсулина тела. К слову, с точки зрения частоты аллергических реакций он и впрямь выглядит так, как обещано.

Генномодифицированный «человеческий» инсулин сам по себе не модифицирован. Эксперименты генной инженерии затрагивают лишь саму бактерию — его производителя. Поэтому «Хумулин» быстро завоевал популярность среди больных сахарным диабетом. Хотя переход на него рекомендуется не без некоторых оговорок. В частности, его действие многие больные считают гораздо более спонтанным, чем хотелось бы. А объясняется это тем, что он проявляет неожиданное и явное действие на нейроны центральной нервной системы. Причем действие угнетающее. Отсюда и «незаметность» колебаний сахара. Как и в случае с бабочками, объяснить этот эффект наука пока не может. Но уже понятно, что он оказался для нее полной неожиданностью.

Насколько опасны ГМО? Оценить реальную глубину последствий употребления их в пищу пока невозможно. Риск внезапной мутации при внесении изменений в генетический код растений увеличивается. Привнесенные гены взаимодействуют с «родными» не всегда так, как планировалось. Плюс, в природе и без усилий генетиков мутация является одной из основ изменчивости видов. Это заметил еще Ч. Дарвин, и сочетание этих факторов может быть опасным. Но может и не быть.

Нам следует знать, что ДНК как структура полностью распадается в желудке под действием пищеварительных кислот. А ДНК новой, едва зародившейся клетки организма строится из мельчайших «кирпичиков» — аминокислот. То есть из «остатков» молекул, на которые они распались. Да, эти «осколки» берутся из той самой переваренной пищи. Но сам источник здесь не играет никакой роли. Принципиальную роль играет лишь порядок, в котором аминокислоты выстроятся при создании новых клеток организма. Именно нарушения в этом порядке и составляют суть мутации.