то бой не собираемся быть вместе до гробовой доски. Если тебя такая разница в возрасте не отпугивает, то просто кивни.

Я, конечно же, кивнул.

— Наконец, проблема номер три. Я очень небедный человек. Эта машина принадлежит мне. И в моём гараже она отнюдь не самая крутая. Такова реальность. Я не хочу, чтобы мои финансовые возможности давили на тебя. Не хочу играть в игру, где роли распределены по принципу: бедный человек — богатый человек.

Ты должен отпустить себя и начать нормально воспринимать то, что отныне у нас есть одна действительность на двоих. Не попрекай меня моим богатством. И научись воспринимать как должное всё то, что я хочу тебе дать. Не казни себя и не мучайся. Забудь все те неприличные слова, которыми ты сейчас сам себя обзываешь.

— Уже забыл.

— Прими эти новые правила игры, как некий выигрыш или проигрыш в безумной лотерее. Этим ты предельно облегчишь жизнь и мне и себе. А сейчас я хочу поехать с тобой на мою виллу. Это не вилла моих родителей. Она не является собственностью моего бывшего мужа. Это моя собственная вилла. Правда, доставшаяся мне в наследство от бабушки. Там есть всё для того, чтобы прожить эти два месяца предельно комфортно. Поехали?

— Поехали.

Вот так и получилось, что мы, в конце концов, погрузились в какую-то сказку. Оказывается, что можно жить и так: ни о чём не задумываясь, ничего не планируя и не подсчитывая всё время то, на сколько же дней хватит денег из твоего скудного кошелька. А когда он опустеет, сразу же начать искать работу и браться за любую подработку, от которой тебя будет просто тошнить. Но в силу своего дурацкого характера всё время стараться выполнять её предельно хорошо. В результате приходилось обменивать свою энергию на некое количество денежных знаков, помогающих устранить журчание в желудке и обеспечивающих тебя хоть какой-то одеждой с самого дешёвого рынка.

Все мои проблемы вдруг разом исчезли. Рядом с этой девушкой я ожил. Понял, что в этом мире важны только мы. Она и я. И всё то, что происходит между нами. Здесь и сейчас. А всё остальное казалось в эти уникальные мгновения единения с ней, настолько мелким и обыденным, что просто не вписывалось в нашу чудесную сказку. А значит, это было просто не достойно того, чтобы мы обратили на это внимание.

Но тем не менее, я почему-то время от времени вспоминал ужасную неоновую надпись на одном очень крутом берлинском ресторане у реки: «Капитализм убивает любовь». Интересно, а что же сможет убить мою любовь? Я хорошо понимал, что по неволе я попал почти в ту же ситуацию, что была когда-то у моего отца. Он был убеждён, что может любить, не нуждаясь в ответном чувстве. И его отношения не выдержали банальной проверки временем.

Факт, что я полюбил эту девушку до умопомрачения, до безрассудства, до потери сознания, был очевиден. Её отношение ко мне сводилось к тому, что она воспринимала меня как качественную секс машину, сумевшую пробудить её чувственность. У меня в лексиконе не было такого количества нужных слов, что бы выразить весь тот спектр чувств, что вызывало у меня общение с этой уникальной женщиной. Но мне моё место было указано с самого начала:

— Секс и только секс. Ничего более.

Я напоминал себе жалкую дворняжку, которую отмыли, накормили и даже попытались приручить. Но она от этого не перестала быть дворняжкой. Её стесняются, её не показывают членам семьи, не знакомят с друзьями и коллегами. И в любой момент может про звучать хлёсткая команда:

— Место!

Своё место мне полагалось знать. От этого было больно. Но эта боль была уже постоянной компонентой моего бытия. И несмотря на это, я считал себя счастливым человеком. Счастливым от осознания того факта, что я встретил женщину, о которой можно было только мечтать. И эта мечта вдруг взяла и обрела плоть и кровь. Стала постоянной компонентой моего существования. Была на расстоянии вытянутой руки, засыпая и просыпаясь рядом со мной в одной постели. Она завтракала, обедала, ужинала вместе со мной. И освещала своим внутренним светом каждый час моего нового дня. Больше всего я боялся того, что однажды я проснусь, а этот мираж просто исчезнет. Растворится в небе. Именно опасаясь этого, я чётко знал своё место. Смирился с ролью живой сексуальной игрушки и ни на что не претендовал.

***

Мой отец трижды сдавал тест на отцовство. В первый раз он сделал это сразу же после моего рождения. Просто был уверен в том, что красавица, сбежавшая от него практически сразу после рождения ребёнка, пожелала повесить на него свою неожиданную и незапланированную беременность. Но тест всё же подтвердил, что он является моим биологическим отцом.

Он вроде успокоился. Но, тем не менее, всё же добился, чтобы в моей метрике, в разделе «мать», был поставлен прочерк. Я видел немало детей с такими документами; у них был прочерк в графе «отец». Но такой ситуации, как у меня, ни разу не встречал. Биологическая мать, зачавшая, выносившая и родившая ребёнка, всегда указывалась во всех детских свидетельствах о рождении. У меня эта запись отсутствовала.

Когда мне исполнилось двенадцать лет, отца вызвали в школу и сказали, что меня надо обучать живописи. При этом его уверяли, что такой ярко выраженный талант грех не развивать.

— Мы уверены, что пройдут годы и на нашей школе будет висеть доска, где будет указано, что такой-то замечательный художник когда-то учился в этих стенах.

Я навсегда запомнил те минуты беспредельного гнева моего отца. Он и не скрывал его. Ругался матом, орал на меня, обзывая ублюдком. Тогда мне этот гнев казался беспричинным. Потом я узнал, что моя мать ушла от него к мужчине, который был художником. И мои способности к живописи привели к тому, что у него опять зародились сомнения насчёт своего отцовства. Он и не скрывал, что подумал о том, что может быть я и есть сын того художника. Результаты ДНК вновь оказались неутешительными для него. Они снова подтвердили, что он является моим отцом, а я — его сыном.

Когда я уже закончил школу, мы поехали погостить в Германию к моему дяде, брату отца. Я не знаю, какие споры возникли между ним и его братом, но в результате я опять оказался в генетической лаборатории. И мы вновь выясняли, чей же я сын. Немецкая лаборатория выдала те же результаты. В этот раз отец просто