Небо заволокло тучами, потянуло сыростью и гнилью.

По деревянному трапу мы спустились с баржи, и я направился на север. Полковник и Алеша шли за мной молча. Негр не выдержал первым:

– Так что у тебя за план-то? И что конкретно тебе сказал наш благодетель?

Я остановился, повернулся к ним всем корпусом:

– Благодетель был зол и велел скорее убираться из Зоны…

– Это разумное предложение, – оценил Алеша.

– Мне так не показалось. Мне кажется, что нам нельзя терять времени, – я зашагал дальше.

Семенящий следом Алеша не унимался:

– У него можно было бы занять денег…

– Не факт. А что, если он хочет свернуть операцию? Вы-то сами понимаете, что этого делать нельзя и у нас каждая секунда на счету?

Алеша молча сопел, Полковника слышно не было. Только когда добрались до леса, где сразу стало спокойнее, Алеша продолжил натиск:

– А если благодетель не хочет сворачивать операцию? Справляться своими силами будет сложно, потому что ни сил, ни оружия у нас нет. Или я чего-то не знаю? Куда мы сейчас идем?

– К Спруту, – ответил я спокойно. – Алеша, тебя никто не держит, возвращайся в большой мир и живи себе счастливо.

Алеша сразу замолчал, зато заговорил Полковник:

– На какой исход переговоров ты рассчитываешь? Как я понял из вашего разговора, вы ни разу не виделись со Спрутом. Все, что мы о нем знаем, – он покалечен какой-то аномалией… Почему он должен нам помогать?

– Я не рассчитываю ни на что. Но есть надежда, она меня и ведет.

– То есть плана у нас нет, – вздохнул Алеша.

– Если переговоры закончатся ничем, возвращаемся, – сказал я. – Или… усиленно думаем. Потому что это в наших интересах. Химик и его Институт не ограничатся Зоной, Зона – испытательный полигон. Тех, кто за ним стоит, интересует большой мир.

Мы так увлеклись беседой, что, если бы не Полковник, крикнувший: «Стоять!», влезли бы в гравитационную аномалию, расположившуюся между двумя замшелыми кочками. Неподалеку загрохотал автомат, стреляли одиночными, ветер доносил забористую ругань, я различил три голоса, приложил палец к губам и попятился.

Аномалия почувствовала, что жертвы ускользают, подбросила опавшую хвою, словно приглашая поиграть. Алеша покрутил рукой перед лицом, указал направо и прошептал:

– Я видел там какое-то строение, пойдем, спрячемся, а то мало ли…

Никто не стал возражать, и мы на цыпочках, на полусогнутых добрались до деревянной избушки с проваленной крышей. Все, что от нее осталось, – две стены и гора бревен внутри. Мы спрятались за стеной, затаились с автоматами наизготовку.

Голоса прозвучали ближе, кто-то хрипло рассмеялся, между стволами замелькали силуэты. Было далеко, я насчитал пятерых, черт знает, сколько их на самом деле. Шли сталкеры неторопливо, перешучивались, слов я не разобрал – точно они не нас искали, но ощущение опасности не оставляло ни на секунду.

В Зоне как – неизвестно, когда выскочит мутант или накроет всплеск, но правила одни для всех, сейчас же помимо этого всего нам угрожали еще и люди. Радовало только то, что – не все без исключения, но поди разбери, кто враг, а кто друг.

Голоса отдалились и смолкли, но мы еще минуту сидели неподвижно. Первым из укрытия вышел Полковник и побрел на север. Обернулся, подождал нас и поделился соображениями:

– Если эта команда двигалась с севера, мы можем пойти по следам и так сэкономить время.

Мысль Алеше понравилась:

– Точно! Они сагрили на себя всех мутантов, разрядили все аномалии. Давайте не терять времени!

Нам повезло: метров пятьсот следы вели на север, а потом резко забрали на запад, и нам пришлось продираться через поле, поросшее молодым леском. Парило, как перед дождем, и спустя минуту мы взмокли. Поле оказалось заболоченным, хлюпая, мы вздымали в небо полчища комаров, которые пикировали на нас, звенели, запутавшись в волосах, набивались в нос и рот, залепляли глаза.

Они нас преследовали, пока мы не выбрались на пригорок, за которым угадывались строения дачного поселка, окруженного относительно целым жестяным забором. В одном месте лист оторвался и хлопал на ветру, аккомпанируя свисту провисших проводов.

Дальше мы двигались вдоль забора, в любой момент ожидая атаки мутантов, но они нас не трогали. Вспомнилось, как неизвестные сталкеры по кому-то стреляли – значит, мутанты все-таки в этих краях имелись, куда ж без них.

К трем часам мы почти добрались до места и шли по дороге между частными домами. Терпеть их не могу! В любую секунду из-за накренившегося забора может выскочить мутант, а то и целая толпа. Все бы ничего, но патронов у нас – кот наплакал.

На дороге валялись свеженькие окурки, консервные банки, обертки – поселок недалеко от Периметра, сталкеры тут ходили часто, а значит, и мутанты пуганые, на целую команду напасть не рискнут. По крайней мере, днем мы в относительной безопасности.

Выгнав мысли о Химике из головы, я сосредоточился на выживании и на грядущем разговоре со Спрутом. Каждую минуту мы замирали и прислушивались, чтобы спрятаться, если заметим сталкеров, но только ветер свистел в проводах, хлопал открытыми калитками, вздыхал на чердаках.

Логово Спрута напоминало жилище средневекового рыцаря, перенесшегося в девяностые: трехметровый каменный забор из дикого камня, черная железная калитка, которую и колосс не пробьет, если будет таранить лбом. Что там, за забором, не видно, а полезешь наверх – пристрелят незваного гостя. Как, интересно, извлечь оттуда Спрута? Ни звонка нет, ни колокола. Я шагнул к калитке и несколько раз ударил ее кулаком. Затем – ногой.

Наблюдающий за моими потугами Алеша резюмировал:

– Не услышит он тебя. Там же еще и дом… По идее должен быть.

Полковник постучал по воротам прикладом, но никто так и не вышел. И что теперь делать? Караулить Спрута возле ворот? Рано или поздно он вылезет…

– Предлагаю уходить, – напомнил о себе Алеша.

Я понимал, что он прав, но как это принять?

– Что скажешь? – обратился я к Полковнику.

– Отступление – это капитуляция, – пожал плечами он. – Никита, ты возглавляешь команду, тебе и решать. Если говорить о моем скромном мнении, я предлагаю остаться и попытаться поговорить со сталкерами, кто-нибудь да услышит. У тебя должны были остаться старые контакты.

– Быть сталкером опасно. Все или на том свете, или как я. И ты прав, и Алеша. Я остаюсь и попытаюсь довести дело до конца, Алеша, спасибо за помощь, к Периметру я тебя провожу, дальше наши дороги расходятся.

Негр не ожидал такого исхода, округлил глаза, открыл рот, чтобы возразить, но замер, потому что произошло дивное: за воротами затопали. Вместо ожидаемого «кого принесло?» щелкнула щеколда, и ворота приоткрылись с ржавым скрипом: